Странности любви
Шрифт:
— Ой, опять про картошку! Надоело! — Зоенька подошла к телевизору, собираясь переключить программу.
— Оставь, интересно же! — попросила Нефертити и тут же, аккомпанируя себе на расстроенном пианино, стала импровизировать:
Уже не делаем ракеты
И не тревожим Енисей,
Но, как и прежде, по котлетам
Мы позади планеты всей.
— Это,
— Постойте, постойте, — окликнула их Зоя. — Тут как раз про канадских фермеров передают. Они разоряются, потому что слишком много производят, девать некуда.
— Нам разорение не грозит, — подмигнул Зое командир.
— Оказывается, государство им доплачивает. И, как думаете, за что? За то, чтобы они меньше продукции выдавали. Каково?
— Надо же? — Галкин перестал бренчать на гитаре, прислушиваясь к разговору. — Платят, чтобы не работали!
— Вам, Галкин, за безделье никто платить не собирается, не волнуйтесь, — успокоил его командир и пошел к выходу догонять парторга.
— "У российских — собственная гордость", верно? — понеслось им вслед.
— Просто в Канаде едят мало, — попробовал кто-то объяснить причину разорения канадских фермеров, — а у нас тут…
— Нас тут совсем закормили! — усмехнулась Нефертити и заиграла в ритме марша: "Широка страна моя родная…" Она смогла извлечь вполне приличные звуки даже из этого рассохшегося ящика.
Командир и секретарь выходили из столовой, когда услышали надрывное коровье мычание. Прибежав во двор, увидели у фонарного столба, где секретарь поставил свою машину, привязанную к опоре породистую буренку. Корова мотала головой, буйствовала, норовя освободиться от пут, и грозила не только фонарному столбу, но и ни в чем не повинному "Жигуленку".
— Чьи шуточки? — строго допрашивал командир вызванных на место происшествия бойцов, пока секретарь отгонял машину в безопасное место.
— Кто-то из местных, — предположил Галкин.
Игорь Павлович строго глянул на говорившего:
— А где вы во время ужина были, Галкин? Ну, колитесь, куда шастали?
Друзья начали что-то врать насчет репетиции, но командира подобные отговорки не устроили, и они в конце концов сознались:
— Случайно, Игорь Палыч, ей-ей случайно. В темноте с бычком спутали.
— При чем тут бычок?
— При том, что Дормир… директор то есть, нам его обещал. Вот мы и решили, явочным порядком.
— А теперь тем же порядком — назад на ферму. Шагом марш!
— Так ведь обещал же! Хоть молока надоим… Ну, товарищ командир!
— Разговорчики в строю! — прикрикнул командир, отвязывая буренку и провожая взглядом Галкина и его дружка, суетливо подгонявших корову.
— Вы их накажите, со всей строгостью! — требовал секретарь. — Ведь эта скотина чуть мой "Жигуль" в металлолом не превратила. Построже, Игорь Павлович!
Командир обещал и, в свою очередь, попросил секретаря подтолкнуть вопрос о транспорте. "Без колес тут — сами видите. Давно ведь "газик" обещали".
После ужина руководство отряда собралось в штаб-квартире, вывесив, как всегда, на двери строгую таблицу: "Идет заседание штаба, просьба не мешать".
Но на этот раз преподаватели не просто гоняли чаи под тихую музыку кассетника и обменивались новостями. Главным сегодня было разработать задание для конкурса красоты. Но думалось всем почему-то плохо, коллективный мозг работал вяло, не в силах оторваться от картофельной темы.
— Пусть в качестве домашнего задания приготовят блюда из картошки. Чтобы побольше и повкусней. А мы попробуем.
— Лучше национальные картофельные блюда, разных стран.
— И пусть приведут все известные поговорки со словом "картошка". На английском и французском.
Аня не выдержала.
— Все "картошка" да "картошка". Тошнит от нее! Давайте что-нибудь другое.
— Вы правы, Анна Ивановна. Налейте-ка еще чайку, — протягивая пустую чашку, Игорь Павлович смотрел на Аню с такой мольбой, словно просил не чашку чая, а всю Вселенную.
Аня, поправив бретельку, вальяжно направилась к электрическому чайнику — наверно, представила, как должна ходить какая-нибудь "Мисс Планета".
— Почему без сахара пьете? — заметив, что Полина хлебает пустой чай, комиссар придвинул блюдце с рафинадом. — Все-таки калории.
Полина взяла кусочек рафинада — не хотелось обижать Александра Витальевича. Вообще-то сахар она не употребляла.
Александр Витальевич придвинулся ближе.
— Почему скромничаете? Берите, берите, — уговаривал, протягивая блюдце. — Хоть и по талонам, но пока дают!
Полина вынуждена была взять еще кусок.
— Сколько вам положить? — спросила Аня у командира, подходя к нему с чашкой.
— Побольше, Анна Ивановна! Люблю сладкое, грешен! Послушайте, ну что мы тут голову ломаем, задания придумываем? Может, пусть они пройдутся туда-сюда в купальниках, что-нибудь там споют, станцуют и хватит? — устало предложил командир, принимая из рук улыбающейся ему сонной, проникновенной улыбкой Анечки.
— Ну нет, — запротестовал Александр Витальевич. — Эка невидаль — в купальниках! В этом разве вся красота?
— А разве нет? — возмутилась Аня. — Совсем уже забыли, что такое женщина!
— Красота — это политика, — тонко улыбнулся Игорь Павлович. — Поэтому…
В дверь постучали.
— Кто там еще? — недовольно поднялся командир, направляясь к двери. За нею оказалась Зоя Миронова.
— Можно? — с похвальной вежливостью спросила Зоя, входя в комнату и пристально глянув на стоящую за спиной командира Аню. Перевела взгляд на Полину и комиссара, сидящих слишком близко друг к другу, и дисциплинированно потупила свой лукавый взор. — Не помешала?