Странные клятвы
Шрифт:
Мериэль лежала на груди Адриана подобно языческой речной нимфе, стараясь отдышаться. Затем открыла глаза и заглянула ему в лицо.
– Я не знала, что существует подобное наслаждение. А ты?
– Для меня самое большое удовольствие – дарить тебе наслаждение.
– Есть правда сердца, но существует и правда тела. Пожалуйста, Адриан, займись со мной любовью, – девушка обняла его, – не лишай меня возможности подарить тебе такое же наслаждение.
Уорфилд дрожал от желания. Мериэль просила о том, чего он так давно хотел, но Адриан не мог согласиться. Глубоко вздохнув, мужчина приказал себе не поддаваться безумию. Это оказалось трудно, почти
– Любовь с тобой будет самым большим удовольствием, моя дорогая, – Адриан буквально задыхался. – Но больше, чем наслаждения, я хочу сделать то, что справедливо в глазах людей и Бога. Ради этого я готов подождать до первой брачной ночи.
Ее глаза засветились от счастья.
– Значит, теперь ты не думаешь, что еще слишком рано говорить о свадьбе?
– Думаю, дорогая, но не в силах больше ждать, – сегодня Адриан чуть не лишил Мериэль невинности, и чем дальше он станет откладывать свадьбу, тем больше риска, что это произойдет без благословения церкви. Уорфилд поклялся относиться к девушке с уважением, а ласки в воде вряд ли являются лучшим способом соблюдения клятвы. Но он также дал слово выполнять все ее желания, и теперь Мериэль хочет, чтобы они любили друг друга. Однако Адриан отбросил коварную мысль, считая ее оправданием собственной слабости. Брак – серьезное дело, а он заслужил пытки ожидания.
– Когда мы назначим дату свадьбы?
Сияющая Мериэль прошептала:
– Давай, дорогой, поженимся побыстрее!
Наклонившись, она поцеловала его, а мужчина содрогнулся от желания. Он понимал, что должен прервать ласки, иначе чувства возьмут верх над разумом. Это будет проще простого, на пути к торжеству тела лежит только совесть.
Однако Адриан не успел ничего сделать – рука девушки скользнула вниз, под воду, и нашла то, что искала.
Мужчина уже давно достиг вершины возбуждения, и тело его напряглось еще больше. Задыхаясь, он прошептал:
– Мериэль… – желая сказать, что этого не нужно делать, но опомнился, потому что не хотел обидеть или напугать девушку. Однако лицо Мериэль не выражало беспокойства, а лишь удовольствие от того, что она сумела довести его до такого состояния.
Ее прикосновения сначала были нежными и робкими, затем стали все более уверенными. Уверенность росла с каждой новой лаской. Девушка внимательно следила за его реакцией на свои движения. Адриан достиг экстаза неожиданно быстро и позже удивлялся, как Мериэль могла дышать, когда он схватил ее и сжал в объятиях.
На этот раз девушка была довольна тем, что сумела довести его до вершины блаженства. Они лежали, обнявшись, и теплая волна обдавала их разгоряченные тела. Наконец Уорфилд сказал:
– Чем скорее мы поженимся, дорогая, тем лучше. Если такое вновь произойдет, мы утонем.
Мериэль радостно рассмеялась, затем встала и отжала волосы.
– Это лучшая из смертей.
– Говори за себя, – строго ответил Адриан, но улыбнулся, выходя на берег. – Я не уверен, что мне хочется предстать перед святым Петром с такой счастливой улыбкой. Объяснить причину, вызвавшую ее, будет весьма затруднительно.
Мериэль снова рассмеялась и обняла его, вложив в объятие всю свою любовь.
Адриан тоже обнял девушку, не желая отпускать, но удовольствие портила мрачная мысль. Он считал ее девственницей, но вполне возможно, что ошибался. Может, во время объятий она полагалась на ранее изученный опыт – такое ведь было с ней во время
Отогнав печальные мысли, мужчина поцеловал девушку. Мериэль принадлежала ему, и оба знали это. Неважно, какую жизнь она вела раньше, ничто не переменит его решения.
Сэру Венсану де Лаону по чистой случайности довелось быть в Шрусбери, когда Адриан де Лэнси и его невеста приехали в город. Горожане любили Уорфилда, и толпа одобрительно гудела, когда граф ехал по улицам вместе с будущей женой, улыбающейся и приветствующей жителей города.
Сэр Венсан старался держаться на расстоянии, хотя новая одежда изменила его до неузнаваемости. Даже если бы его узнали, де Лэнси не предпринял бы никаких шагов – в отличие от Ги Бургоня ставленник императрицы был мягкосердечным человеком, не способным из-за такого пустяка перерезать горло. Хотя, с другой стороны, все богатые лорды – люди довольно непредсказуемые.
Как всегда, горожане судачили буквально обо всем. К концу дня сэр Венсан уже знал, что свадьба состоятся в самое ближайшее время, и граф привез невесту в Шрусбери, чтобы та выбрала себе ткань и драгоценности из запасов лучших купцов, а сам договорился с мэром.
Сэр Венсан покачал головой, разглядев будущую жену Уорфилда – маленького роста, черные, как смоль, волосы, да, к тому же, кельтка. Даже самая богатая уэльская невеста не имела нормального, по меркам нормандцев, приданого. Адриан мог выбрать себе жену получше. Невозможно поверить, чтобы ставленник императрицы отверг такую красавицу, как Изабель Руанская, ради этой замарашки.
Но все, что ослабляло де Лэнси, шло на пользу Ги Бургоню и его сторонникам. По дороге в Честенский замок хитроумному французу пришла в голову мысль проверить преданность Ричарда Фитц-Хью собственному неразумному, но могущественному брату. Ги согласился и отправил лейтенанта стражи в Монфор.
Сэр Ричард принял де Лаона с должным почтением, сохраняя на лице приветливое выражение. Они однажды уже скрестили шпаги в схватке, но до этого еще ни разу не встречались на светских раутах. После обмена любезностями, обычного в таких случаях, сэр Венсан пришел к выводу, что его собеседник гораздо искуснее владеет мечом, нежели мозгами. Фитц-Хью был самым обычным нормандцем, имеющим немалый опыт в сражениях, но по уму уступающим такому хитрому человеку, как де Лаон. Французу нравился процесс соблазна, неважно, уговаривал ли он строптивую красавицу к любовным утехам или склонял мужчину на измену хозяину, на бесчестный поступок. «Да, этого простачка легко уговорить продать брата», – мелькнула у него радостная мысль.
Отведав прекрасный обед, сэр Венсан попросил хозяина замка остаться с ним с глазу на глаз. Его желание было немедленно исполнено. Фитц-Хью, может, и не обладал большим умом и хитростью, однако у него хватило ума понять, что это вовсе не визит вежливости.
Мужчины удалились в комнату и за хорошим вином начали беседовать о политике и текущих делах. Сэр Венсан понял, что его собеседник без особого восторга служит императрице. Скорее всего, он делает это только из-за брата.
Когда было выпито достаточно вина, чтобы размягчился разум, сэр Венсан небрежно бросил: