Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
По радио Огава узнал, что американцы терпят поражение во Вьетнаме. Япония, видимо, решила воспользоваться этим шансом, чтобы вернуть себе Филиппины. Вероятно, и правительство в Маниле готово переметнуться на сторону Японии, как это уже случилось в 1942 году. Наверное, командование императорской армии выбрало его остров как форпост для возвращения Филиппин.
Мысленно Огава восторгался мудростью участников поисковой партии, которые смогли обследовать все стратегически важные объекты лучше, чем это сделал сам Огава. Его, правда, немного смущало то, что японцев повсюду сопрождали вооруженные филиппинские солдаты. Неужели японские разведчики
Вертолеты постоянно летали над островом и сбрасывали бесчисленное количество листовок. Поисковая партия раскинула палатки в разных районах. Между собой японцы связывались по телефону.
Огава не мог понять, почему они не оставили ему бинокль и телефонный аппарат. По телефону он сумел бы сообщить секретным агентам всю информацию, накопленную за тридцать лет.
Объяснение могло быть только одно — японцы вовсе не хотят, чтобы он выходил. Иначе они оставили бы ему автомат и несколько заряженных магазинов, с которыми бы он чувствовал себя увереннее.
Огава все время перемещался по острову. Новый, 1973, год он встретил в одиночестве. Впервые. Он угостил сам себя самодельным вариантом японского «красного риса» и пожелал себе удачи.
3 января он совершил большой марш, меняя убежище, и по дороге в разных местах слышал звуки музыки. Неожиданно он наткнулся на палатку, откуда доносилась музыка. Был уже вечер, Огава увидел тени внутри и услышал знакомый голос. Это был офицер, с которым они вместе окончили разведшколу.
— Юити, это твои друзья. Филиппинские солдаты, которые находятся здесь, приданы нам для охраны. Они вовсе не собираются стрелять в тебя. Если кто-то из них поднимет винтовку, я закрою тебя своим телом. Я знаю, что Касима погиб у тебя на глазах, и ты не веришь ничему из того, что я говорю. Но если ты не вступишь с нами в контакт, мы ничего не сможем сделать для тебя. Будь мужественным! Веди себя как положено солдату.
Ему могли бы и не говорить все это: лейтенант поступит так, как положено воину. Вне зависимости от того, что его ждет, он будет хранить верность присяге и приказу.
Три месяца прошло после смерти Касима. Поисковая партия вернулась на родину. Огава больше никого не встречал и не слышал. Это его обескуражило. Он рассчитывал, что кто-то из секретных агентов вступит с ним в контакт. Может быть, атака на Филиппины уже началась?
Но ничего не происходило. Неужели остров объявил себя независимым и попросил защиты у Лиги совместного процветания Великой Восточной Азии? В конце концов даже самые крохотные островки становятся самостоятельными. Если на Америку больше нельзя положиться, значит, Филиппины начнут сближаться с Японией.
В конце февраля Огава опять услышал голоса, выкрикивавшие его имя. Это была третья поисковая партия. Из листовок Огава узнал, что в нее входят ученики школы, в которой он когда-то учился. Вернее, не он, а настоящий Огава. Хотя, иногда думал он, надо еще понять, кто из них настоящий. Ведь он выдержал то, на что тот молодой человек, возможно, не был способен.
Через два месяца остров опять опустел. Шесть месяцев прошло с момента смерти Касима, и Огава был уверен, что поиски должны быть вот-вот закончены. В одной горной хижине Огава неожиданно обнаружил листок рисовой бумаги с коротким стихотворением:
ДажеТам же была куча газет и журналов, новая униформа поисковой партии и старая форма императорской армии с нашитой на ней фамилией его однокашника по средней школе. Все это оставили здесь в надежде, что рано или поздно Огава забредет в хижину.
Ручкой, которую он реквизировал у крестьянина, Огава написал на обратной стороне листовки: «Спасибо за две униформы, которые вы любезно оставили для меня. Сообщаю вам, что нахожусь в полном здравии. Огава, лейтенант императорской армии».
Дату он, естественно, не поставил, но придавил записку камнем, чтобы ее не сдуло.
Отойдя подальше, Огава выбрал удобное место и принялся читать газеты. В них были подробно описаны торжественные похороны Касима в Маниле. Об этом событии рассказывалось как о примере японо-филиппинской дружбы.
Эти газеты, пришел к выводу Огава, действительно отпечатаны в Японии. Его только удивило полное отсутствие сообщений о ходе войны между Лигой совместного процветания и Америкой.
Появление большой поисковой партии для Огава означало, что битва продолжается и Америка терпит поражение. Иначе было бы странно, что главное командование позволяет себе уделять столько внимания небольшому острову. Информация же об успехах японских войск на фронтах отсутствовала в газетах потому, что в противном случае Огава мог бы поддаться эйфории и перестать выполнять свой долг. А он был по-прежнему нужен на своем боевом посту.
Правда, в его рассуждения, видимо, вкралась небольшая ошибка: торжественные похороны Касима в Маниле скорее всего означали, что на самом деле Филиппины занимают более прояпонскую позицию, чем считал Огава.
Он пришел к выводу, что нет смысла вести себя агрессивно по отношению к местным жителям. Но ведь он поклялся отомстить за смерть Касима и не забывал об этом. Время от времени он повторял про себя: «Я не забыл о тебе, Касима. Просто дай мне еще время».
Приближался сезон дождей. В первый раз Огава надо было готовить укрытие самостоятельно.
Он соорудил домик значительно меньший, чем они делали с Касима, но времени все равно ушло в три раза больше.
Сначала Огава решил, что легко проживет и один. Но быстро убедился, насколько все стало труднее. В прежние времена, пока он готовил, Касима ходил за водой. Теперь все приходилось делать самому, ‘ и он ни на минуту не мог позволить себе расстаться с винтовкой.
Психологически он не чувствовал себя одиноким. Он не ощущал особой потребности говорить. По правде сказать, Касима был небольшим любителем длительных бесед, так что Огава привык молчать.
В свободное время Огава размышлял над новой тактикой своих боевых действий в связи с тем, что между японцами и филиппинцами теперь установилась дружба. Он уже решил, что постарается не наносить ущерба жителям острова. Но в глубине сердца подозревал, что совершает большую ошибку.
Огава заметил, что филиппинцы стали смело заходить туда, куда раньше не рисковали совать нос. Он боялся, что, если и дальше не будет давать им отпора, они совсем перестанут его бояться.
Возможно, филиппинцы действительно стали друзьями. В конце концов сегодняшний друг — это всегда вчерашний враг. Но почему в таком случае всего полгода назад они посмели убить Касима?