Странствия дракона
Шрифт:
И раньше, чем Ф'лар или кто-то из всадников успел вмешаться, полные обожания глаза белого дракона поднялись на юного лорда холда Руат. Запечатление свершилось.
Не сознавая, какую проблему он только что породил, Джексом с изумлением повернулся к ошеломленным зрителям.
— Он говорит, что его зовут Рут!
Глава 15
«Выйти на дневной свет из самых дальних, мрачных туннелей холда. Вот на что это похоже, — думала
Внезапно она почувствовала крепкое объятие рук Ф'нора, ощутила прикосновение мыслей Канта, услышала щебет двух огненных ящериц.
Берд вывел ее с площадки к Ф'нору и Маноре. Ее поразило, какими усталыми и печальными они были. Брекки попыталась что-то сказать, но они не отвечали. Ф'нор поднял ее на руки и понес в свой вейр. Брекки улыбнулась, глядя на склонившееся к ней лицо любимого. Да, теперь она могла назвать его так — ее любимый, ее друг, радость ее сердца… Но как он изменился! Глубокие морщины сбегали от крыльев орлиного носа к уголкам рта, запавшие, воспаленные глаза потемнели, волосы свалялись и висели космами.
— Бедный мой, что с тобой случилось? — тихо сказала она; собственный голос, хриплый, ломкий, показался ей незнакомым.
Стон — нет, скорее рыдание, вырвалось у него. Ф'нор прижал девушку к груди; сначала осторожно, потом, почувствовав на лице тепло нежных ладоней, обнял ее со всей силой. Брекки вскрикнула — он едва не раздавил ее. Каким крепким было его объятье, какое счастье дарило прикосновение сильных рук!
В порыве радостного облегчения Ф'нор зарылся лицом в ее волосы, прижался губами к шее…
— Брекки, любимая… мы думали, что потеряли тебя… — повторял он снова и снова, пока торжествующий рев Канта не заглушил его голос.
— Что-то случилось с моей головой, — вздрогнув, пробормотала Брекки.
— Словно разум попал в капкан и утратил власть над телом… О, Ф'нор, Ф'нор! — Отчаяние, терзавшее ее все эти дни, внезапно выплеснулось наружу. — Я даже ненавидела Канта!
Слезы текли по ее щекам, рыдания сотрясали изможденное тело. Ф'нор гладил вздрагивавшие плечи девушки, целовал мокрые глаза… Брекки не могла успокоиться. Он встревоженно повернулся к Маноре.
— Пусть поплачет, Ф'нор. Ей станет легче.
Уверенность матери, плавные движения ее сильных рук успокоили Ф'нора. Как она старалась побороть странную болезнь Брекки! Не раз он замечал, что привычное, невозмутимое спокойствие вот-вот готово оставить Манору. Теперь Ф'нор был благодарен ей — ведь именно мать настояла на попытке этого повторного Запечатления. Ф'нор возражал, хотя она не понимала, чем вызваны его сомнения. Или делала вид, что не понимает. Он знал, что немногое может укрыться от взгляда Маноры. Хрупкое тело Брекки трепетало в его руках, боль потери с новой силой терзала сердце девушки. Файры озабоченно носились под сводом туннеля, рев Канта перешел в жалобный свист. Пальцы Брекки судорожно мяли одежду Ф'нора, она пыталась выговорить что-то, но слезы
— Она не может остановиться, Манора. Не может!
— Сейчас… Надо вывести ее из шока…
— Как?
— Старым проверенным способом… — И Манора перешла от слов к делу, несколько раз сильно шлепнув девушку по щекам. — Теперь отнеси ее в бассейн. Теплая вода расслабит мышцы.
— Не стоило бить ее, — сердито сказал Ф'нор.
Отбросив занавес, он шагнул к бассейну и осторожно опустил Брекки в воду. Девушка вздрогнула. Постепенно рыдания ее прекратились, сведенное судорогой тело расслабилось. Манора внимательно наблюдала за ней. Заметив, что Брекки пришла в себя, она насухо вытерла ее нагретыми полотенцами и жестом велела Ф'нору отнести девушку на постель, под теплые шкуры.
— Теперь ей надо поесть, Ф'нор. И тебе тоже, — строго сказала Манора, направляясь к выходу из вейра. — А кроме того, вспомни о своих обязанностях. Сегодня — день Запечатления.
Ф'нор раздраженно фыркнул и вдруг увидел, что Брекки слабо улыбается ему.
— Наверное, ты можешь сейчас побыть со мной, Ф'нор… Хотя бы до ночи…
— Мы останемся с тобой оба — Кант и я, — заверил коричневый всадник. Он наклонился и отбросил со лба Брекки завиток волос — так, словно это было самым важным делом в мире. Девушка накрыла его руку ладонью.
— Я знала, что вы со мной… все время знала… даже когда хотела умереть. — Внезапно ее глаза сердито блеснули: — Но как вы могли снова отвести меня на площадку? К другой королеве?
Кант выразил свое несогласие трубным ревом. Прикрывавший дверной проем занавес был приподнят, и она могла видеть дракона, свернувшегося на каменном ложе. Он повернул голову к девушке, его глаза мерцали в полумраке. Брекки заметила нездоровый зеленоватый оттенок его шкуры.
— Мы не хотели… Ф'лар настоял на этом… И Лесса. Они надеялись, что это поможет…
Собрав все силы, Брекки попыталась не вспоминать этот бесконечный путь по туннелю — вверх, вверх, до самого конца… и там… Горе утраты снова навалилось на нее, боль сжала сердце…
«Нет, нет!» — беззвучно вскричал Кант.
Теплые тела файров прижались к ее лицу и шее; Брекки ощущала их тревогу и страх так остро, словно мысли крохотных существ касались ее обнаженного мозга.
— Брекки! — Отчаяние и ужас в голосе Ф'нора были сильнее ментального зова дракона; мрак беспамятства отступил, словно в мозгу девушки захлопнулась дверь, ведущая в ледяную тьму Промежутка.
— Никогда не оставляйте меня! Не оставляйте одну! Я снова попаду туда… туда.. — крик Брекки перешел в рыдания.
«Я здесь, с тобой», — сказал Кант, а руки Ф'нора обняли ее. Неясные, неоформленные словами мысли ящериц, словно эхо ментального сигнала дракона, коснулись ее сознания. Брекки чувствовала, как нарастает их тревога, как крепнет решимость — помочь, защитить, спасти… Она цеплялась за эту мысленную нить, свою единственную надежду, единственное оружие в борьбе с болью и ужасом.
— Гралл и Берд беспокоятся, — сказала Брекки.