Странствия Франца Штернбальда
Шрифт:
— Однако же настала пора нам разлучиться…
16* …Большинство их трудится в тишине. Возможно, скоро наступит время, когда подлинному высокому искусству придет конец, ибо уже сейчас о нем больше болтают — вместо того чтобы работать, у великих мастеров перенимают не глубокомыслие, а склонность к бесплодным умствованиям, отнимающим силы, или поверхностную, пустую игру мыслями, баловство искусством; либо же возникает ложный энтузиазм и обман — они унижают все истинно благородное.
Они разошлись…
17* …ко всем относится благожелательно. Но только мне кажется, что он не принадлежит к сословию, в чьи одежды облачается, потому что слишком независим и мужествен его облик.
— Жаль, — продолжает Штернбальд…
18* …о котором он упомянул;
— А на мой взгляд, — сказал Рудольф, — рассказ и есть рассказ, и хорошо, что дело не дошло до него; я и в книгах никогда не мог терпеть, если в ответ на подобный вопрос или еще по какому-нибудь ничтожному поводу кто-нибудь начинает рассказывать историю или новеллу, и в то мгновение, когда этот человек приготовился рассказывать, у меня на душе было так, словно я читаю такую книгу.
Перед ними была тропинка…
19* …богиня и ее прислужницы. Тут уединение, зелень, скалы и деревья сливаются с величественной красотой обнаженных юных тел: пожалуй, можно ввести в картину Актеона {73} , тогда в ней будет отражен чудесный страх и небывалая радость, ты сможешь изобразить звериную ярость и кровожадность псов Актеона, и таким образом самые противоречивые мотивы соединятся в единую картину прекрасной, необходимой связью.
— Или еще, — сказал Франц, — здесь в чащобе бездыханное тело прекрасного юноши, а над ним в глубокой скорби друг и возлюбленная — Венера и Адонис; или же прелестный мальчик убит свирепыми разбойниками: темно-зеленые тени, под ними ослепительные юные фигуры, свежая трава, сквозь деревья пробивается солнечный луч, высвечивающий лишь лицо или какую-нибудь отдельную мелкую деталь, вдалеке, словно окутанные грозовыми тучами, вепрь или разбойники, все вместе предоставили бы…
73
Актеон — Актеона, который увидел купающейся Артемиду, богиня превратила в оленя и он был растерзан своими собаками (Аполлодор, III, III, 4).
20* …среди них были и те, что прежде проскакали мимо них. На холме повыше сидел изумительной красоты юноша в охотничьем костюме из зеленого бархата, разноцветные перья покачивались на его фиолетовой шляпе, короткий меч висел на роскошной перевязи, украшавшей благородную грудь; это он спел первую песню. По манере держаться, красоте и росту юноши Франц догадался, что это переодетая девушка; когда она встала, стройная, с лицом, разгоряченным охотой, она была подобна богине лесов. Охотники вскочили, все отдыхающие вдруг пришли в движение и окружили девушку, подбежали и собаки, которые до того лежали, тяжело дыша, у ног охотников или в прохладной тени дерев. Зазвучал призыв охотничьих рогов, и все собрались в обратный путь. Ржали кони, которых слуги привели из лесной тени. Теперь она заметила…
21* …стали рьяно поддерживать Флорестана. И Штернбальд тоже шутки ради вмешался в спор, чтобы подсобить другу.
22* …разговор принял иной оборот. Пошли речи о кузенах, тетках, братьях и сестрах — немецких, итальянских, французских, тысячи имен назывались, множество генеалогических таблиц было развернуто и разъяснено, и, наконец, выяснилось, что соперники состоят в родстве…
23* …и направился в дворцовый парк. Здесь к нему присоединился тот самый охотник, который в лесу красивым звучным голосом спел ответ на песню, то был молодой дворянин, который занимал одну из почетных должностей при дворе, имя ему было Арнольд. В выражении его лица было нечто унылое и страдальческое, и за столом он не принимал участия ни в шутках, ни в спорах. Вместе с Францем он бродил по тенистым аллеям, и они доверительно беседовали о сегодняшней охоте, о путешествии Штернбальда, о красоте графини.
— А вот и она сама! В липовой аллее! — внезапно вскричал юноша с живейшим чувством. — Смотрите, как богатое одеяние облегает ее благородную фигуру, пурпурное платье и золотые пряжки мерцают в зеленом полумраке, и вот уже луч из ее
С этими странными словами он неожиданно покинул изумленного художника. Нарядно одетая дама, которую он сначала было не узнал, с приветливой улыбкой шла ему навстречу по аллее, она очень мало походила на юношу-охотника, которого Франц видел утром. Она обратилась к нему с ласковым приветствием, взгляд ее и речи были восхитительны, после краткой беседы она удалилась. Франц в раздумье прислонился к искусно сделанному фонтану, приятно освежавшему воздух…
24* …погружаемся в самих себя и повседневную обыденность.
— Разумеется, — сказал Штернбальд, — но пусть это не делается лишь ради того, чтобы поиграть с собственной душой, ибо эти настроения и впечатления лишь тогда прекрасны и плодотворны, когда золотым своим ключом отмыкают кладовые нашего духа и являют нам сокровища, нам самим дотоле неведомые. Так возникает богатая и многосторонняя жизнь, доверительное и благотворное общение с самими собой, и нам удается избежать замкнутости и нищеты духа, которая начинается тогда, когда мы своенравно и строптиво отвергаем все, так что под конец ничто уже не может нас ни тронуть, ни привести в восторг; нет, человек не должен говорить: «вот так я никогда не буду ни думать, ни чувствовать!», но не должен он также и расточать попусту восторги своего сердца, просто чтобы убить время, иначе он точно так же, а то и скорее, оскудеет духом на этом пути. По этой причине мне не понравился и конец твоей сегодняшней застольной; возможно, до меня вообще не доходит легкомысленная шутка, если в ней нельзя в то же время усмотреть чего-то глубокомысленного и серьезного.
— Ну так старайся заполучить ключ, который откроет тебе и эту кладовую твоего духа! — воскликнул Рудольф. — Куда же девалась живость твоего ума…
25* …Пусть себе течет, как ему угодно. Мой милый, разве нам заказано тоже подчас растворять наши мысли, чувства, желания, смех и слезы в стихийной игре звуков? Я могу с таким участием внимать флейте, каждому звуку, пению соловья, шуму водопада, шелесту дерев, что вся душа моя обращается в звук. При желании можно было бы придумать…
26* …такое же вдохновенное, пророческое откровение, если бы поэту дано было, подобно великому флорентийцу {74} , проникнуться вдохновением и пророческим духом. Но оставим это; попробуем спеть дуэт, недавно нам помешали, но, возможно, сегодня он получится у нас экспромтом.
— Попробуем, — ответил Франц.
27* …словно бы миллионами языков.
В одиночестве он тихо наигрывал и напевал следующую песню, в которой хотел высказать радостное стеснение чувств, сладкую усталость, мечтания, которые заранее переносятся в часы ночи.
74
Великий флорентиец — Данте.
28* Глава пятая
На следующее утро молодой живописец встал рано и отправился бродить по залам дворца. Он остановился перед мужским портретом, в котором ему почудилось что-то знакомое, портрет изображал человека в рыцарском наряде, в лице его было нечто очень привлекательное. Франц стоял перед портретом и размышлял, и в это время к нему подошел Рудольф, который разыскал его, чтобы проститься: вместе со своим кузеном поэтом он собирался на несколько дней отправиться в путешествие по стране, дабы навестить еще какую-то более дальнюю родню. Франц обратил его внимание на портрет, где, как он решил после долгого созерцания, был изображен тот самый монах, который внушил ему такую симпатию, но Рудольф {75} с присущим ему легкомыслием отмахнулся от этого открытия — Францу-де просто померещилось — и потащил друга завтракать; сразу после завтрака он хотел ехать.
75
Рудольф — у Тика ошибочно Франц.