Странствия хирурга: Миссия пилигрима
Шрифт:
— Я окрестил Неллу, дочь Энано из Аскунезии, как повелел Иисус своим ученикам:
Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века.
Эрнесто осенил себя крестным знамением и сказал под конец:
— Думаю, я все сделал так, как предписывает святая церковь. Правда, мне недостает общинной книги, куда я мог бы внести запись о рождении. Так что вы, дети мои, должны быть в любой момент готовы подтвердить перед Господом и миром, что этот
Не успел он это произнести, как Магистр прищурился, потом улыбнулся во весь рот, подошел к Витусу и начал так энергично трясти его руку, словно это был рычаг насоса.
— Точно! Сегодня ж девятое марта, старый сорняк, твой день рождения! Поздравляю от всей души, и да сбудутся все твои планы!
Вся компания по очереди принялась поздравлять Витуса, так что ему стало даже неловко.
— Да бросьте, друзья, — смущенно пробормотал он, — строго говоря, это не день моего рождения, а всего лишь день, в который старый аббат Гардинус нашел меня у ворот монастыря.
— Ровно двадцать четыре года тому назад, — добавил Магистр. — Как чувствует себя человек, проживший почти четверть века?
Витус рассмеялся:
— Точно так же, как проживший на год меньше!
— А ты помнишь, что мы делали год назад?
— А то! Мы плыли на юг, взяв курс на Танжер.
— Царица небесная! А у меня такое ощущение, что все это было вчера. А помнишь ли ты, где мы были в этот день два года назад?
Прежде чем ответить, Витус на миг задумался:
— Думаю, именно в этот день мы вместе с обломками «Альбатроса» были выброшены на берег Новой Испании. Это была прибрежная полоса между Номбре-де-Диос и Пуэрто-Белло, если не ошибаюсь.
— Не ошибаешься. А помнишь, кто нас там подобрал?
— Как можно забыть такое? Это был кузнец Хаф со своей собакой Томом.
Маленький ученый распростер руки:
— Да, нас тогда битых пять недель швыряло, как мячик, по бушующим волнам! Но мы это выдержали. Tempi passati. [55] Ну да ладно, перейдем к другому: сам знаешь, что мы бедны, как церковные мыши, но все же нам не хотелось поздравлять тебя без подарка. Поэтому мы решили подарить тебе нечто такое, чего не купишь ни за какие деньги: время! Мы с Энано дарим тебе наше время. Иными словами, мы и впредь будем рядом с тобой, неважно, сколько тебе будет лет — двадцать четыре, тридцать четыре, сорок четыре. Ты всегда можешь рассчитывать на нас. — Он заключил Витуса в крепкие объятия. Чтобы картина не вышла чересчур сентиментальной, быстро отошел и уступил место Коротышке.
55
Времена переживаются (лат.).
— Мы с овещкой желаем, щёб тебе всегда шли монеты и пруха была во всем, — пропищал Энано, — и щёб рыбка без труда ловилась из пруда.
Наконец подошла очередь монаха. Перекрестив Витуса, он степенно произнес:
— Я, сын мой, не могу подарить вам много своего времени, ибо пути наши вскоре разойдутся. Но я тоже дарю вам нечто бесценное: мое преклонение перед вами и вашим медицинским искусством. Я всегда буду молиться за вас, чтобы
Витус так смутился, что не знал, куда глаза деть. Наконец, севшим от волнения голосом он провозгласил:
— В путь, друзья мои!
На подступах к Алесону друзья вдруг увидели толпы людей, спешивших к большому пустующему лугу, на котором было возведено что-то вроде деревянного помоста. Сморщенный старикашка прыгал на нем и ругался на чем свет стоит.
— Да-да, смейтесь над стариком, который не может постоять за себя! Невежественный, безмозглый сброд — вот вы кто! Старость уважать надо! Я уже сражался за Карла Пятого, царство ему небесное, когда вы еще дристали в пеленки!
Кое-кто засмеялся. Раздались выкрики:
— Ну-ну, не заливай, дед!
— Тебе легко брехать, абуэло [56] , нас ведь там не было!
— Кто такой вообще Карл Пятый? Мы о таком не слыхали. Ха-ха-ха!
Магистр, бывший не в состоянии рассмотреть происходящее, буркнул:
— Смех без причины — признак дурачины, так ведь говорится, святой отец?
Эрнесто кивнул:
— Per risum multum debes cognoscere stultum. [57]
56
Дедушка.
57
По частому смеху ты должен узнать глупца (лат.).
Среди потешающихся зевак было трое молодых, хорошо одетых состоятельных молодых людей, расположившихся у самой сцены и забавлявшихся тем, что кидали камешки в старика. В основном снаряды летели мимо цели, но некоторые все же попадали, и тогда старик с воплями «ай! ой!» смешно подпрыгивал, словно блоха.
Это еще больше веселило зрителей. Трое молодых людей чувствовали поддержку и продолжали швырять камни, вызывая новые потоки брани сморщенного старичка. Самый здоровый из трех олухов заорал:
— Ты разеваешь свою пасть, дед, потому что старый. Ха-ха-ха! Был бы ты помоложе, уж я бы тебе показал, как разговаривает мой клинок!
— Что? — завизжал старик. — Люди добрые, вы слышали? У парня есть одна штука, которая может разговаривать!
Толпа взвыла от хохота. Только что дарившая свою благосклонность молодым людям, она тут же обратила ее на старика. Парень состроил кислую мину.
Старик еще больше распалился:
— Это же великолепно! О таком я еще никогда не слыхал. Скажи, дружок, он у тебя разговаривает в твердом состоянии? Впрочем, что я! Разумеется, нет. Посмотреть на тебя, так сразу ясно, что там у тебя мало что происходит!
Витус с друзьями уже подошли достаточно близко, чтобы во всех подробностях наблюдать за перепалкой. Они оказались зажаты в толпе и уже не могли двинуться ни вперед, ни назад, а лишь вытягивали шеи. Только Коротышка не полез в гущу народа, а остался в стороне, опасаясь за свою «овещку».
— Эй, давай, залезай на сцену и спусти штаны! — продолжал изощряться старик. — Мы хотим посмотреть, как он разговаривает. Не так ли, люди добрые, мы ведь хотим поглядеть на него?
Толпа взревела в знак согласия.