Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно
Шрифт:
Люди готовы сами отдать свою свободу, пойдут в рабство, лишь бы получить пищу, блага. И если во имя высших целей пойдут тысячи и десятки тысяч, то за низменными благами ринутся миллионы и тысячи миллионов. Людям необходимо преклоняться перед кем-то, если это не бог, то человек, идол. Тот, кто во имя свободы не пожелал этого, не будет вождем. А потому церковь отстранила идею свободы веры и мысли, основала свое господство на чуде, тайне и авторитете. Свобода и наука поставят их перед такими чудесами и тайнами, что разрушатся общественные связи, произойдет взаимное истребление, и оставшиеся будут умолять сделать их рабами, управлять ими.
«Да, мы заставим их работать, но
Великий Инквизитор с мрачной иронией предрекает, что когда завтра пойдут сжигать узника, то люди, для которых он творил добро, бросятся подгребать горячие угли к костру… Такими их сделали века порабощения. А Великий Инквизитор научился лишь презирать людей и владычествовать над ними, но потерял веру в бога. Он понял, что надо «принять ложь и обман и вести людей уже сознательно к смерти и разрушению и притом обманывать их всю дорогу, чтоб они как-нибудь не заметили: куда их ведут для того, чтобы в дороге-то жалкие эти слепцы считали себя счастливыми»…
Выходит, церкви, ставшей могучей организацией, ненадобен Христос. Опасны идеи его, страшны его доброта, искренность и утверждение свободы человека. Особенно ненавистно последнее, разрушительное для системы господства и подчинения, какой стала церковная организация. Великий Инквизитор готов ради сохранения власти над людьми, основанной на чуде, тайне и авторитете, отправить на костер даже Христа, именем которого прикрываются антихристы.
…В романе одинокий Инквизитор все-таки отпускает узника и мучается своим безверием, властью и жестокостью. А реальный, коллективный Великий Инквизитор, заполучив в свои когтистые лапы Джордано Бруно, не мыслил упустить добычу: либо заставить жертву отречься от своих убеждений, пойти на ложь и согласиться с несвободой, либо — казнь.
Решение
Великий Инквизитор, а точнее, конгрегация инквизиции не торопилась приступить к разбору дела брата Джордано, сына покойного Джованни Бруно, отступника от ордена братьев-проповедников. В тюрьме инквизиции он зарегистрирован с 27 февраля 1593 года. Затем о нем забыли до конца декабря. А допрос, который учинили ему, был весьма «гуманным»: поинтересовались, какие у него просьбы и оправдания. В подвалах было сыро и холодно. Бруно просил одежду и книги. Ему предоставили плащ, шапку, молитвенник и труды Фомы Аквинского. Новых оправданий он не представил.
Тактика инквизиции была проста. Месяцы темницы без надежд, в полной неопределенности должны сломить узника. Он должен понять, почувствовать до последней жилки, что погребен заживо, а еда и питье лишь продлевают, затягивают мучительный акт умирания. Тут-то и вспомнится свобода, и ради этой свободы для тела своего он согласится на любое духовное рабство, на несвободу совести, на признание любых своих грехов и на любое покаяние.
Римская инквизиция не торопилась вести дело Бруно еще по одной причине. У нее оказались важные материалы, обличающие его как еретика, высказывавшего притворное раскаяние. Об этом свидетельствовал Челестино — сосед Ноланца по камере Венецианской инквизиции. Челестино обвинялся в еретических высказываниях. И теперь, дабы доказать искренность своего раскаяния, он написал донос, приводя многочисленные богохульства Джордано.
Чтобы проверить донос Челестино, допросили других узников Венецианской инквизиции, побывавших в одной камере с Джордано. Трое из них подтвердили многое, упомянутое в доносе.
(Судьба Челестино сложилась трагично. Ему действительно смягчили наказание, отправив в монастырь. Вдруг весной 1599 года он направил письмо в инквизицию. Послание не сохранилось, но известно, что оно вызвало переполох. Не дожидаясь ответа, Челестино сам явился в Римскую инквизицию. Его заявление и последующие допросы держались в строжайшей тайне. Сам папа интересовался делом. Решение было вынесено скорое. Челестино сожгли, причем — редчайший случай — ночью, без публики. Возможно, осудили его за то, что он раскаялся в своем доносе и высказал полное согласие с ноланской философией и взглядами Бруно на религию и церковь.)
Теперь инквизиторам стало совершенно ясно, что Джордано Бруно продолжал упорствовать в ереси. (Лицемерно вел себя с лицемерами.) Оставалось изобличить во лжи и осудить. Или… Или добиваться публичного раскаяния, и не в отдельных грехах, а во всех своих заблуждениях, включая философские.
Инквизиция не торопилась принимать решение. К этому моменту поистине небесным даром явилась для нее присланная из Англии через Францию книга Ноланца «Изгнание торжествующего зверя». Неизвестный доброжелатель, по-видимому лютеранин, обвинил автора в безбожии и доказывал это, подчеркнув соответствующие места в книге, а на полях дав комментарии.
Этот донос, о котором узник не догадывался, был серьезнее всех предыдущих. Здесь главным, откровенным и доверительным свидетелем обвинения выступила книга самого обвиняемого. Тут уже никакие логические доводы и пояснения не могли ему помочь — только полное отречение от всего, что он прежде утверждал. Стало очевидно, что он отвергал многие библейские догмы и предания, не признавал божественность Христа и его причастность к триединому богу… И все эти твердые убеждения закоренелый ересиарх распространял в книгах!
Следующий год тоже прошел почти без допросов. Ему предоставляли время для раздумий в сыром подвале, кишащем крысами и кусачими насекомыми. Минул еще год. Узник давно уже должен был впасть в отчаяние. Инквизиция продолжала держать его в темнице, не торопясь вести следствие и выносить решение. Его наказывали еще до осуждения.
24 марта 1597 года было вынесено постановление, предписывающее всем католикам верить в библейскую картину мира с Землей в центре. Пожалуй, это было очередное «теоретическое» достижение Беллармино. Теперь защита Ноланцем учения о бесконечности Вселенной и множестве обитаемых миров становилась явным доказательством его упорства в еретических заблуждениях. И вновь судилище откладывалось, дабы узник осознал, прочувствовал до мозга костей, какой ценой он пытается сохранить свободу своих убеждений.
Из его сочинений стали извлекать еретические положения. Среди них было учение о множестве обитаемых миров, о вечности Вселенной, о не центральном положении Земли. От всего этого теперь ему предлагали отречься. Было постановлено: обвиняемого крепко допросить, а после — осудить. «Крепко допросить» означало, по-видимому, мучительные пытки.
В конце XVI века в Риме произошло немало шумных событий. Папе удалось прибрать к рукам богатый культурный центр Италии — Феррару. Последовало разрушение культуры, пришли в упадок академия и школы, начались гонения на противников папской власти, массовые казни. Конфискованное имущество пополнило казну церкви и кардиналов. Кстати, приветствовал папу в Ферраре молоденький, но шустрый Каспар Шоппе, перекинувшийся из лютеранства в католичество.