Страшен путь на Ошхамахо

Эльберд М.

Кубати подумал о том, что где-то в этих местах живет Канболет, и… сердце его мучительно заныло.

…Со стороны маленького садика с чахлыми деревцами Кубати прокрался к двери лагуны: Джабаги точно объяснил, как ее найти. Дверь открылась сама, чуть раньше, чем к ней прикоснулся молодой человек. Он увидел неясные очертания женской фигуры, с головой укутанной в какое-то темное покрывало. Кубати подхватил ее на руки и легко, будто малого ребенка, понес к ограде сада.

На всем обратном пути сдержанный сообщник Казанокова так ни разу и не увидел лица невесты, не услышал и ее голоса.

На последнем привале Казаноков, как бы между прочим, обронил:

–

Мы не ко мне поедем, Кубати, а к тебе.

Кубати спокойно кивнул. В этом не было ничего неожиданного: ворованную невесту везут не в дом жениха, а в дом его друга. Кубати был очень польщен – значит, Джабаги и в самом деле считает его своим настоящим другом. Радостное волнение согрело душу джигита.

Казаноков не стал заезжать во двор Кубати. Осадив коня и приветливо помахав рукой выскочившему из-под навеса Куанчу, он крикнул:

– Живите с миром! Пусть вашим будущим детям славу поют! Приеду на свадьбу!

– Как… как же это? – пролепетал потрясенный Кубати. – Эта невеста…

– А я тебе не говорил, что мы едем за моей, именно за моей, а не твоей невестой! – Джабаги расхохотался, вздыбил коня и поскакал прочь.

У Кубати за спиной послышался тихий девичий смех и восторженные восклицания Куанча.

Сана смотрела в глаза Кубати чуть смущенно, но со смелым веселым вызовом:

– Теперь куда от меня денешься?

– Уо, невеста, невеста! – задыхаясь, пробормотал Кубати. – Никогда я не чувствовал себя таким глупым и таким счастливым!

– Веди теперь в дом, раз украл меня.

– Это ты меня украла. Моими же руками…

* * *

Александру Черкасскому, «птенцу гнезда Петрова», больше не удалось побывать на своей родине. В 1714 году он получил от царя очень важное и почетное задание: обследовать берега Каспия, особенно восточные, совсем не изученные, и составить подробную карту. В трудной экспедиции участвовали полторы тысячи солдат на трех десятках стругов и шхун при 19 пушках.

Образованный офицер (недаром он и за границей обучался) прекрасно справился с заданием: первая в истории научная географическая карта Каспийского моря была составлена с большой точностью.

В 1717 году Петр послал его в новую экспедицию, еще более трудную и опасную. Перед этим Александр Бекович пережил страшное горе: на Волге, под Астраханью, погибли во время бури его жена Марфа, урожденная княжна Голицына, и две маленькие дочки. Спасти с потерпевшего крушение баркаса удалось только сынишку.

Мрачные раздумья и тревожные предчувствия одолевали Черкасского, когда он пробирался через пустыню в Хивинское ханство с посольской миссией.

Хан Ширгазы поначалу встретил посланцев русского царя с лицемерной любезностью, охотно принял дары и откровенно восхищался привезенной ему роскошной каретой, которую специально для него заказывали лучшему парижскому мастеру. Затем предложил разделить шеститысячный отряд Черкасского на пять частей и устроить их на постой в пяти разных местах – для одного, мол, города русских гостей слишком много. Доверчивый князь согласился и сделал неисправимую ошибку. В одну ночь русское посольство было поголовно перерезано, сам Черкасский был подвергнут мучительной казни…

* * *

Крымские ханы еще долгие годы совершали опустошительные набеги на Кабарду. Однако в отличие от прошлых

лет, Россия теперь всерьез защищала «кабардинских и горских черкас». Даже при Анне, которую державные заботы не волновали – она больше увлекалась любезным своим фаворитом Бироном, объедалась бужениной да упивалась бесчисленными казнями «изменников» – в Петербурге еще были государственные мужи, кровно радеющие за интересы России.

Мимо их рук не проходило ни одно послание с Северного Кавказа.

«Уповая на всевышнего бога, пресветлейшая державнейшая и страшнейшая государыня императрица, высочайшие стопы ваши потирая лицами своими, всепокорно просим и желаем от всемогущего бога В. И. В. наивящего благополучного государствования.

Да будет в. и. в. известно, что изстари, как при царе Иоанне Васильевиче, так и при е. и. в., отцы наши и мы в повеленные нам места для службы ходили, и мы от того времени, припадая к стопам е. и. в., рабами быть присягали, також и во всякой службе душею и телом по должности нашей присяги со всякою верностью служили; и живем при Баксане, где через многие годы от крымцев мы покою не имеем; и на владение наше Каплан-Гирей хан со многочисленным войском своим для завоевания владения нашего приходил, но божиим изволением войско его разбито и бесчисленно много побито, которое войско само на нас напало, а не мы на них; и тому двадцать семь лет как по указу е. и. в. брат наш Александр Бекович прибыл во владение наше и тогда крымское войско, пришед во владение наше паки разбито, и многия от них побиты, а потом спустя еще несколько времени и с Крыму сераскир султан с Бахты-Гирей салтаном с войском приходил, и паки от нас они разбиты; и сераскир салтан с Бахты-Гирей салтаном до смерти убиты. И сие дело мы не выступая из владения нашего чинили, понеже они сами на нас напали. И от того времени мы себе покою доныне не имеем, ибо как летом, так и зимою, денно и ночно всегда в страху и беспокойстве находимся…

…ныне мы в бедности обретаемся, и от владения нашего никогда крымское войско не отступает…»

Это послание составлено в августе 1731 года, и потому ссылка на Черкасского содержит ошибку: он приезжал на Терек не 27, а 20 лет назад. Кстати, в том же 1731 году на Кабарду вновь напал ее старый знакомый Каплан-Гирей, в третий раз к тому времени занявший ханский престол.

Указ Коллегии иностранных дел коменданту крепости Св. Креста Д. Ф. Еропкину от 2-го декабря 1731 года.  

«Доношения твои, отпущенные из крепости Святого Креста от 20-го и 23 октября, здесь минувшего ноября 17-го дня все вдруг получены; и с которых в первом и и с приложений при оном усмотрено, каким образом прибыл х Кабарде и с Крыму Арбибеты-Гирей и Араслан-Гирей, салтаны с войсками вначале у кабардинцев на полях хлеб и сено пожгли и другие разорения приключили и намерены были на Кабарду наступление чинить, но услыша об отправленной от тебя команде, в Гребенские городки, устрашась оной, восприяли рейтираду, на которых кабардинцы, при переправе чрез реку Терек, учинили нападение и тех салтанов с войском разбили и многое число крымцев и кубанцев побили, и некоторых в плен побрали. А помянутые салтаны потом пошли бегом на Кубань, для чего ты команде бывшей в Гребенских городках велел возвратиться паки в крепость Святого Креста, и что после оной баталии приехал к тебе и с Кабарды от тамошних владельцов Магомет Атажукин, о котором все кабардинские владельцы просят об отпуске оного ко двору е. и. в. сюда в Москву.