Страшная сказка Лидии Синичкиной
Шрифт:
– Это она тебе сказала?
– Да, – слукавил Шоми с легкой дрожью в голосе, ведь он никогда раньше не обманывал отца – Она так хочет и я не могу не исполнить её последнего желания.
Огромный и все еще грозный папа на фоне маленького сына выглядел еще огромнее и грознее и все же эта гора мускулов уступила. Плечи и руки папы сокрушенно опустились. Он подошел к стене у белой линии, открыл металлический электрощит и вырубил сенсоры белой линии. Теперь Лидия могла спокойно покинуть подвал, если только глава семьи не передумает.
Но папа Трикитрак
– Держи, сын. Где твой активатор электрошока?
Шоми порылся в кармане пижамы и вытащил ручку-отключалку.
– Хорошо, – кивнул отец. – Теперь можешь отвести её куда хочешь, но помни….Если ты не сделаешь этого, я ….
Папа отвернул голову в сторону не в силах смотреть в большие добрые глаза сына.
– Я знаю, папа, – мальчик схватил его за огромные пальцы. – Все будет хорошо.
– Не разрешай ему, папа! – запротестовал Телл.
– Она его водит за нос, как дурачка! – подхватил Харри.
– А ну молчать! – зарычал главный Трикитрак, как тигр, и братья сразу заткнулись.
– Иди, – папа отошел в сторону, пропуская сына. – Помни, у тебя остается чуть меньше суток.
Шоми взял Лидию за руку. Она уже успокоилась и какое-то время не хныкала, хотя лицо её все еще выглядело зареванным и сопливым, а немытые волосы прилипли к мокрым щекам. Свободной рукой девушка соединяла разрыв платья, поскольку все-таки была девочкой в окружении мужского пола.
В напряженной тишине под мрачным взглядом отца и ненавистными взорами братьев маленький людоед вывел Лидию Синичкину из подвала № 1 наверх, поближе к звездам. Вскоре девушка увидела свет солнечного дня, порхающих оранжевых бабочек на зеленом лугу и высокие деревья дремучего леса, окружающего владения Трикитрак густым частоколом. Их кроны шумели под легкими играми ветра. Глаза жмурились от ярких солнечных лучей, голову закружило чувством неожиданной свободы.
У самого леса Шоми обернулся назад. На крыльце дома собралась вся семья. Мама утирала слезы и махала ему платком, Мури прислонилась к мамину плечу и кажется тоже плакала, братья все еще злились, а папа просто молча поднял руку в пожелании удачи.
***
Они ушли по тайной лесной тропе, спрятанной за пушистыми ветвями вековых елей. Это узкая грунтовка с двумя колеями для колес брички была частью запутанной сети людоедовых дорожек, которые разветвлялись, постоянно куда-то заворачивали, кружили, расходились и снова сходились, соединяя между собой около сотни семейных владений и несколько компактных селений, построенных на диких полянках в окружении дремучего леса.
Деревянный молоток для забоя оказался тяжелым, особенно для такого маленького мальчика, поэтому Шоми волочил орудие по земле. Лидии Синичкина шла с ним рядом и в страхе непрестанно оглядывалась назад, продолжая запахивать платье, как банный халат. Она понимала, что все еще крайне уязвима и от этой чертовой семейки можно ожидать чего угодно.
Солнце
– А ты хорошо это придумал со звездами, – сказала она, с некоторой опаской поглядывая на мальчика.
Шоми с серьезным лицом целеустремленно двигал вперед, волоча молоток, как уставший Тор. Ручка-отключалка снова лежала в кармане пижамы. Голова была тяжелой от осознания того, что он натворил. Одно дело думать о том, как натворишь и совсем другое действительно натворить. Теперь Лидии было много проще вырубить мальчика, чтобы воспользоваться своим шансом, но эта мысль лишь едва промелькнула в голове и не задержалась надолго.
– Я просто подумал, что умирать в подвале слишком чудовищно…– отвечал Шоми, не останавливаясь – даже для….
– Даже для кого? – у Лидии не время отключился механизм самосохранения.
– Неважно.
– Ты хотел сказать для еды, ведь так? – Лидия встала, как капризная особа.
– Нет, – Шоми остановился под гигантской еловой лапой и сокрушенно опустил плечи, как это делал папа, когда мама начинала читать лекцию о вреде жирной пищи. – Я хотел сказать, даже для тех, кто попал в тайный список.
– Перестань думать, что я чудовище! – Лидия возвышалась над мальчиком, как строгая учительница в порванном платье.
В её голосе не было ярости, она лишь хотела, чтобы Шоми относился к ней, как к равной. Никому не хочется ощущать себя чьей-то несъеденной едой.
– Я так не сказал.
– Да, но ты так думаешь. И твои братья…эти упыри, ничтожества…они тоже так думают.
– Я не такой, как братья. И мой папа не такой. Среди нас тоже есть разные.
Лидия бросала взгляды на молоток, который Шоми не отпускал, несмотря на его тяжесть.
– Так ты собрался действительно прибить меня под звездами? Очень романтично.
– Ничего я не собрался. Этому молотку семьсот лет. Не могу же я бросить на дороге семейную реликвию.
– Ну-ну.
– Слушай, мы тут стоять будем или все-таки пойдем дальше? У нас не так много времени.
– Пойдем дальше.
И они пошли дальше.
– Они следят за нами? – чуть погодя Лидия снова стала оглядываться.
– Нет, не думаю. Но когда кончится мое время, папа быстро найдет меня. Здесь его лес.
– Куда мы идем, Шоми?
– К почтовому дубу.
– Куда?
– Увидишь.
Они больше не говорили и уходили в лес все дальше и дальше. Двухколейная тропка виляла то вправо, то влево. Лидия не могла поверить, что в лесу могут расти елки такой нереальной высоты. Некоторые из них казались выше девятиэтажного дома. Шоми обладал отличной памятью, поэтому знал, куда сворачивать, чтобы выйти на дорожку, ведущую к старому дереву, к которому каждый год приезжал курьер с тайным списком жертв.