Страшно Упрямый
Шрифт:
Косорот и "Цыган" вместе с главарем ушли в одну сторону, а Бейрут и двое других полезли на крышу.
Бейрут солгал. Это читалось в его глазах. Не отпустит он меня.
Угораздило же меня связаться с матёрым бандитом. И к тому же стать свидетелем преступления.
***
Не было их достаточно долгое время.
Я начала было думать, что Хаммер станет мне могилой. Ведь выбраться из него не представлялось ни малейшей возможности.
И позвать на помощь кстати тоже. Ни одного живого человека на территории, сколько не высматривала. На брошенном складе по ночам никто и не ходит. И красть тут нечего.
Наверное, эти бандиты разборки учинили с другими бандитами за сферу влияния. Стенка на стенку, что называется. Или прямо сейчас договариваются с кем-то о поставках контрабанды.
Мало ли, какие у них дела их, бандитские. Это меня не касается.
Сладко зевнув, я отклонилась назад, закрыла глаза и моментально впала в дрему, утомленная усталостью и скучной музыкой.
Я бы заснула и проспала бы так до утра, если б задние двери Хаммера разом не распахнулись.
Одного из бандитов турнули ко мне на сидение. Тот ревел от боли. И был весь в крови — и лицо, и одежда.
Я замерла от потрясения, что впервые вижу раненого, да еще и так близко. И сама чуть не заорала.
Его душераздирающие вопли так всколыхнули моё естество, что я, и без того не до конца проснувшись, потеряла ощущение себя в пространстве.
— Зажигалку! Спирт! — кричал кто-то.
— Нож обработай! Куда ты лезешь грязным!
— Давай же! Некогда тупить!
Я даже не успела разглядеть как серьезно ранен тот бандит, как меня отстегнули от ремней и силком выдернули из другой двери.
Кто-то в балаклаве схватил меня, упер в себя сзади. Салфетка в его ладони, смоченная какой-то гадостью, закрыла мне рот и нос.
— Прости, детка. Ты слишком много видела. — крепко удерживая за голову, он заставлял меня дышать этой дрянью с салфетки.
Последнее, что слышала, помимо воплей раненого, был голос Бейрута. И я поняла, что ранили не его.
Но так же поняла, что вдохнула достаточно яда и теперь, стремительно теряя способность сопротивляться, без чувств падаю ему в руки.
Я не успела сообразить, что надо было задержать дыхание, чтобы яд не подействовал, и чтобы меня не усыпили. Я даже не успела испугаться, что, возможно, это были последние мои мгновения среди живых, настолько быстро всё произошло.
Конец первой части. Следующая часть будет размещаться здесь же, в этой карточке книги.
Глава 24
Но в эту ночь он не один—
До гроба пьян и вдрызг любим,
Она целует без конца
Его безумные глаза…
Агата Кристи, «Моряк».
Очнулась я в какой-то трухлявой, запыленной и дребезжащей колымаге. Словно не в автомобиле, а внутри катившейся консервной банки времен СССР. Свернувшись буквой «зю» на заднем сидении так называемого «средства передвижения» производства прошлого столетия, лежала, уткнутая лицом в кожанку с уже знакомым мне парфюмом. Хоть не лицом в сиденье проснулась, сто лет неизвестно чьими задницами просиженном, и не только просиженном…
Будто пьяная голова, толком не соображаю, где я и кто я.
Мотор монотонно шумит. Дребезжим, но едем. Медленно, но верно.
Тихо, еле слышно играет радио. Русский рок.
В салоне витает стойкий запах сигарет и чего-то старого. Без примесей жвачки и алкоголя. Значит меня, перетащили в другой автомобиль, пока я пребывала в отключке, и теперь куда-то везут.
Прикрыв лицо курткой, потому что салоне было слишком светло и ярко, я оглядела место, где угораздило проснуться.
Никаких посторонних бандитов в салоне, кроме непосредственно того, кто сидит за рулем. Надпись «Вольво» проглядывается на руле, затертом от времени. Ну хоть не ВАЗ. И не ЗАЗ.
Борясь с головной болью и прищуриваясь от солнечного света, я пригляделась, фокусируя внимание на водителе.
Бейрут, бразильский бабуин.
Тот самый упорствующий и неуравновешенный член банды, который курит каждые пять минут. Которому я задолжала кучу денег и который похитил меня за то, что испортила ему машину и теперь должна ему по гроб жизни.
Бейрут о чем-то своем думал и, держа одну ладонь на руле, а другую на рычаге передач, еле слышно и не попадая в ноты, напевал песню себе под нос.
Позволила себе поглядеть на него, поразглядывать его повнимательнее, пока он не подловил, что я пришла в сознание, и не повернулся.
Все ж, хорош он собой все-таки. Жаль только, что гад. И что меня ни во что не ставит. Я бы с ним замутила. Наверняка, из него получился бы классный парень, муж и отец…
Поймала себя на мысли, что несу бред, который не натянешь ну совсем никуда, если хоть немного работает мозг.
Бейрут. Довольный собой бабуин, посмевший лишить меня свободы. Воспользовался моей беспомощностью, гад. И теперь везет меня неизвестно в каком направлении. И что со мной будет дальше, только одному ему известно. Хоть бы реально не прикопал где-нибудь. Кто его знает, на что способен. Но явно не в ЗАГС меня везет.
Надеюсь Бейрут или его дружбаны ничего не сделали со мной, пока я была без сознания. Оторвав голову от сидения, я быстро осмотрела себя на предмет изменений. Блузка еще со вчера порвана, пуговиц на ней нет. Юбка на месте, все что следует, прикрывала. Но вот с колготками беда. От них осталось лишь дырявое воспоминание. Ну хоть пиджак догадался застегнуть…
Убедившись в том, что всё, что было надето, все еще на мне и при мне, я выдохнула.
— Доброе утро, спящая красавица. Как ощущения? — заметив, что я очухалась, с бесячей издёвкой в интонации справился о моем самочувствии Бейрут.