Страсть альфы
Шрифт:
Для нас обоих.
Я ослабляю хватку на ее заднице и приваливаюсь к стене.
— Нет. — Это чертовски убивает меня, особенно когда вижу, что ее лицо застыло. — Только не с людьми.
— О! — Она прячет свою грудь, а я хочу разбить себе лицо.
— Послушай…
— Нет, ты не должен ничего объяснять. — Ее голос звучит натянуто. — Я с самого начала знала, что ты не из тех парней, с которыми можно дружить. Вот почему я нажимала на тормоза.
Я сжимаю пальцы в кулаки, чтобы не потянуться к ней.
— Ага, знаю. Прости меня. Я пытаюсь уважать твои границы. Это просто чертовски
Она снова смотрит на меня в упор, и это приносит мне внутреннее облегчение.
— Я тебя зацепила?
Я закусываю нижнюю губу.
— Чертовски сильно. — Я поправляю член, который уже снова увеличился. — Но оставим это на потом. Спасибо, что сняла напряжение.
Она щиплет меня за сосок через футболку. Это дерзкий ход, учитывая, что я парень, который любит быть агрессором, но я позволил ей сделать это.
— Ну, мне пора на занятия.
— Ага. — Открываю ей дверь и позволяю пройти, но не иду за ней. Ей нужно побыть одной. Я жду, пока она практически скроется за углом, а потом выхожу из комнаты.
Проклятье.
Такое чувство, будто я только что проглотил кусок свинца.
Агент Дюна
Программа распознавания лиц абсолютно ничего не показывает по лицам, которые у него остались после взрыва в лаборатории. В том числе и Нэша, как будто их специально похоронили. Но кто это сделал? Его начальство? Или кто-то на их стороне? Или нужны очень изощренные хакеры, чтобы справиться с их системой, но он научился никогда никого не недооценивать. Никогда не недооценивай, никогда не делай предположений. Ты должен оставаться открытым для сумасшедших гребаных возможностей, если хочешь получить реальные ответы.
Если бы он не списывал все на невозможное, когда впервые увидел что-то нереальное в Нэше, то, возможно, узнал бы что-то о своем прошлом. Каким был его отец. Что с ним случилось?
Так что на этот раз он не собирался упускать свой шанс. Да, он найдет подрывников. Но также собирался раскрыть тот гребаный секрет, который хранился в этих взорванных лабораториях. Что бы там ни затевал Дейта-Икс. Генная инженерия была его предположением.
И не одна партия хотела скрыть это. Более чем одна сторона имеет долю в нем.
Входящий сигнал заставляет его снова сосредоточиться на экране с лицами.
Совпадение.
Он прочитал досье. Один Паркер Джонс
Задержан для допроса по делу о нелегальных ставках в Сан-Диего.
Субъект отказался сотрудничать. Подозревается в организации клеточных боев и в том, что он служил букмекером для этих боев.
Ну, похоже, у него есть подозреваемый, за которым нужно следить. Он собирает снаряжение и уже упакованную сумку, проверяет оружие и покидает небольшую, предоставленную правительством конспиративную квартиру.
Паркер Джонс, приготовься дать мне несколько гребаных ответов.
Глава 6
Анджелина
— Поверни здесь налево, — приказываю я Джареду. Он настоял на том, чтобы снова сесть за руль, да я не против, потому что:
А) Я до сих пор переживаю после аварии.
Б) Он старался держаться подальше от меня, а также прихватил обед для меня, Реми и Таллы.
В) Все ехидные
Разумеется, теперь все думают, что мы с ним пара. Жаль, что оборотни не ходят на свидания.
— Итак, что? Ты можешь заниматься сексом с людьми, но мы недостаточно хороши для отношений?
Проклятье.
Я старалась сдержать этот вопрос. Теперь же говорю, как оскорбленная фурия.
Джаред бросает на меня взгляд, полный отчаяния, и от этого становится еще хуже.
— Нет, детка. Дело не в этом.
Я жду, пока он как будто подбирает слова.
— Волки жестоки. Ты бы назвала нас примитивными. Особенно меня. Когда волк спаривается, это обычно на всю жизнь. Он кусает свою самку, чтобы пометить ее и навсегда запечатлеть свой запах на ее коже, предупреждающий других самцов. Как только волки спариваются, инстинкт собственника не исчезает. Вот почему это на всю жизнь. Даже если они поссорилась, волк никогда не отпустит свою пару. Он последует за ней хоть на край света. Притяжение никогда не исчезнет.
Потрясенная, я смотрю на Джареда, пытаясь понять, специально ли он пытается меня отговорить. Он пожимает плечами.
— Так что да. Я не могу втянуть тебя во что-то подобное. Ты ведь можешь даже не пережить брачного укуса.
Я стараюсь не обращать внимания на удовольствие, которое трепещет во мне, когда он говорит так, словно рассматривал возможность спаривания со мной.
С человеческой точки зрения, мы говорим о браке, а не о свиданиях. Но я ценю то, что он не хочет втягивать меня, когда нет никаких шансов на долгосрочное будущее. Я также пытаюсь игнорировать, что меня заводит его описание волчьего собственничества. Не должно. Это определенно должно меня напугать. Я имею в виду, что если парень был жестоким? Это стало бы настоящим кошмаром. Но что, если он обаятельный и внимательный? Защищал бы до смерти? Что если он смотрел бы на тебя так, как будто ты самая восхитительная женщина, которую он когда-либо видел? Не смог бы держать свои руки подальше от тебя?
Не уверена, что буду переживать из-за того, что на всю оставшуюся жизнь буду привязана к нему.
То есть, черт. Если бы не укус, я бы прямо сейчас подписалась.
Конечно, есть не такая уж маленькая проблема, что мои родители, возможно, никогда не примут такого парня как Джаред.
Я приказываю ему свернуть на парковку к дому престарелых, в котором находится моя бабушка. Я навещаю ее каждый понедельник и четверг. Она — мама моего отца, и, у него никогда нет времени, чтобы повидаться с ней. Точно так же он не уделял времени мне в детстве. Этот человек только и делает, что работает.
Но я приезжаю не только из чувства вины или долга. Она потрясающая, когда в ясном сознании. Временами, когда я прихожу, она в замешательстве или ведет себя воинственно. Часто капризничает, как ребенок. Я определенно не хочу, чтобы Джаред стал свидетелем этого.
— Где мы? — спрашивает он.
Я игнорирую вопрос.
— Просто высади меня здесь. — Я указываю на ведущую к дому кольцевую подъездную дорожку.
Он хмурится.
— Приезжай через час.
Он игнорирует мои указания и паркуется на стоянке. Когда начинает открывать дверь, я огрызаюсь: