Страсть Хозяина Леса

Снежная Марина

Шли века, а селяне тщательно соблюдали этот обычай. Установили очередь между деревнями и раз в три года на расправу Хозяину Леса отводили девушку. На моей памяти до нашей деревни очередь не дошла. Но я слышала негромкие разговоры бывалых мужиков, которые велись за чаркой наливки. Так, чтобы дети не слышали. Но мы, дети, не могли удержаться, чтобы не подслушивать. Уж больно интересно было узнать, о чем взрослые гутарят. Мужики говорили о найденных в чаще женских телах, голых и изувеченных, будто изгрызенных дикими зверями. Еще и со следами чего похуже. Описывалось

это так красочно, что эти картины потом приходили ко мне во сне. Я с ужасом представляла, что одно из этих изувеченных тел – мое собственное.

И вот сейчас, когда дядя сказал жене:

– В этот раз совет деревень решил, что настал наш черед жертву отдавать Хозяину Леса, – у меня все внутри обмерло.

Мой слух, обострившийся после потери зрения, жадно ловил каждое слово за дверью.

– Как же выбирать будут? – взволнованно воскликнула тетя.

Понимаю ее беспокойство – две взрослые дочери, притом хорошенькие. Вдруг выбор на кого-то из них падет?

– Решили жребий бросать, – мрачно изрек дядя. – Бумажки с именем каждой подходящей девицы бросят в мешок. А потом староста перемешает и вытянет одну.

– Будем надеяться, что нас пронесет, – нервно воскликнула тетя.

Ее муж бросил едкую фразу:

– Как по мне, нужно от бесполезных и ущербных избавляться.

Тетя вскрикнула, от волнения даже голос повысив:

– Да ты чего?! Бедняжке и так досталось уже! Бога не гневи такими речами!

– Тьху на тебя! Лучше бы так о родных детях переживала! – воскликнул дядя.

На этом разговор прервался. Я же, ни жива ни мертва, поднялась со стула, на котором перебирала пряжу. Медленно, на одеревеневших ногах, подошла к кровати и упала на нее. Разразилась горькими рыданиями, чувствуя, как жестокие слова дяди еще сильнее бередят свежие раны в сердце.

Горько осознавать, что даже единственным оставшимся родственникам ты настолько не нужна, что они готовы отдать тебя на верную погибель. Будь воля дяди, он бы так и сделал. Связал по рукам и ногам, отвез в лес и оставил на потеху Хозяину Леса и дикому зверью. И совершенно неожиданно я поняла, как сильно хочу жить. Пусть даже такая: увечная и никому ненужная. Хоть это и эгоистично, но я порадовалась, что староста решил тянуть жребий. У меня есть шанс на спасение. То, что из мешка вытащат бумажку с моим именем, вряд ли случится. Ну не может одному человеку не везти во всем. Потеря родителей, своего дома, зрения. Если еще именно мне придется платить долг Хозяину Леса, то значит, на мне точно клеймо какое-то. Не иначе как прокляли еще при рождении.

Теперь я постоянно прислушивалась к разговорам вокруг, жадно ловя малейшие упоминания о жеребьевке. Похоже, известие всколыхнуло всех. С улицы доносились встревоженные голоса обсуждающих предстоящее событие людей. Мои двоюродные сестры места себе не находили. Снова всколыхнулись все страшные истории про участь, которая постигла прежних несчастных. Двоюродный брат переживал, что выбор падет на его будущую жену. Тем или иным образом несчастье коснулось всех. Жертвой могла оказаться любая. Чья-то дочь, сестра, невеста.

Все мои

домочадцы в вечер жеребьевки ушли, чтобы самим наблюдать за всем. Я осталась вместе с сестричкой. Она что-то щебетала, играя с тряпичной куклой. У меня же душа была не на месте. Не знаю, почему, но дурное предчувствие грызло сильнее злобной собаки. И вскоре я поняла, что оно не обмануло. Стенания тети я услышала еще до того, как вся семья вошла в дом. Ей вторил плач обеих дочерей. Дверь с шумом распахнулась и все эти неутешительные звуки ворвались в дом.

– Что случилось? – тут же спросила я.

Старшая из двоюродных сестер – Рисса – заголосила:

– Жребий на Гаську упал!

Я обмерла! Случилось то, чего так опасалась тетя. В жертву Хозяину Леса выбрали одну из ее дочерей. Мелькнула мысль, что все-таки Бог все видит. Пословица: не рой яму другому, – проявилась в полной мере. Дядя так сильно желал подвергнуть меня этой участи, что к нему его зло же и вернулось. Правда, жаль, что платить за все придется Гаське. Доброй милой хохотушке, которая явно не заслужила такой страшной участи. Она так надрывно рыдала, что у меня на глазах тоже невольно выступили слезы.

– Староста сказал, что завтра прямо на рассвете Гаську нужно привести к нему, – робко сказал мой двоюродный брат. – Что будем делать?

– Спать! – рявкнул дядя. Я даже вздрогнула от неожиданности. Плач и стенания тут же умолкли. Я слышала теперь только сопение и шмыганье носом. – Слезами горю не поможешь.

Постепенно все разошлись по своим углам. Я тоже легла спать, но заснуть не могла. Незрячими глазами уставилась в потолок и думала о том, как себя чувствует сейчас бедная Гаська. Вряд ли спит. Слышала чьи-то сдавленные всхлипы, но не могла различить, кто именно плачет.

Осторожный шорох, будто кто-то крадется. Все прочие мысли тут же улетучились из головы. Я напряглась, изо всех сил напрягая слух. Сердце заколотилось так сильно, что его стук гулко отдавался в висках. Потом я услышала тихий шепот:

– Эй, пойдем поговорим.

Дядя! Сердце снова сжалось от тревожного предчувствия. Чего он хочет от меня? За то время, что я жила в их доме, он ни разу даже напрямую ко мне не обратился. А теперь поговорить вздумалось. Ничего хорошего от этого мне точно ждать не стоит. Но выбора нет. Он хозяин этого дома. Я не имею права не подчиниться.

Я поднялась с постели. Он тут же цепко ухватил меня за локоть и потащил за собой. Когда в лицо ворвался поток свежего воздуха, я поняла, что он ведет меня на улицу.

Накатила паника. Там я беспомощней котенка! А этому человеку я не доверяла ни на йоту. Но, слава богу, мы прошли всего лишь несколько шагов и остановились. Наверное, он не хотел, чтобы нас слышали домочадцы, потому и вывел на улицу. Я чувствовала, как тело сотрясает дрожь, не столько от прохлады летней ночи, сколько от страха. Снова зашевелилось нехорошее предчувствие. Видно, не стоило мне так радоваться по поводу того, что в этот раз несчастье меня миновало. Уже следующие слова дяди убедили в том, что я права.