Страсть Хозяина Леса
Шрифт:
Я покорно кивнула и снова ощутила крепкие руки, обхватывающие мое тело. Он обращался со мной бережно, как с ребенком. Это настолько не походило на то, чего я ожидала от нашего странного союза, что я все меньше понимала, чего ждать дальше.
Хозяин Леса вытер меня насухо куском какой-то материи и резко бросил:
– Подними руки.
Я напряглась, но все же выполнила приказ. Ожидала чего угодно – что он на меня набросится или свяжет руки. Но он всего лишь надел на меня рубашку. Она и правда оказалась явно не по размеру. Я в ней почти утонула. И все же радовалась, как ребенок, что не придется снова надевать грязную и дурно пахнущую собственную одежду. Она вся пропиталась кровью, потом и запахом его страсти.
Мы устроились за столом и стали ужинать пожаренным мною зайцем.
– Ты хорошо готовишь, – заметил он. – Даже слепая.
– Ну, я же не безрукая, – немного обиделась я. – Пришлось всему заново учиться, чтобы не казаться бесполезной…
Я умолкла, вспоминая безрадостные дни в доме дяди. Перед глазами возникло личико сестренки, и накатила тоска. Мы не виделись всего пару дней, а я уже до смерти по ней скучаю.
– Почему ты плачешь? – ворвался в мои мысли напряженный голос.
Плачу? Я с удивлением коснулась щек и поняла, что так и есть.
– Тебе правда интересно? – горько усмехнулась я. – Или просто так спросил.
– Интересно.
Простой и бесхитростный ответ обезоружил меня. Больше не хотелось огрызаться. Опустив голову и смахивая катящиеся одну за другой слезинки, я произнесла:
– Скучаю по сестре. Она у меня совсем маленькая. Всего два года. И у нее никого больше нет, кроме меня. Вернее, есть тетя и дядя, но…
– Они плохо обращались с тобой?
На этот раз разобрать его слова оказалось сложно. Их заглушали рычащие нотки.
– Я для них была обузой. Им пришлось взять нас с сестрой к себе, когда при пожаре погибли родители. Других родственников у нас не было.
– Ты незрячая от рождения? – спросил он.
– Нет. Меня ослепил огонь… Тот самый, который забрал моих родителей. Иногда я думаю, что лучше бы сгорела вместе с ними.
– Пока живешь, есть надежда, – бросил он.
Я невольно вздрогнула.
Казалось бы, простые слова, но сколько в них скрытого смысла. Хозяин Леса прав. Пока я живу, все еще может обернуться в лучшую сторону. Невозможно исправить только смерть.
Некоторое время мы молчали. Потом он осторожно произнес:
– Тебя потому и выбрали для меня? Решили, что так будет лучше для всех?
Я кивнула.
– Думаю, они правы. Ущербный человек не принесет пользу ни себе, ни общине.
– Ты не ущербный человек, – глухо проговорил он. – Даже не смей так о себе думать.
От удивления у меня дыхание перехватило. Слова поддержки от него было слышать вдвойне странно.
– Поверь, за свою жизнь я видел многих людей, – продолжил он. – Мало кто вел бы себя в опасной ситуации так, как ты. В тебе большая сила духа. Я уважаю это в людях.
Я с горечью покачала головой, не веря его словам.
Сама я знала правду. Просто я слишком боялась умереть. Потому и согласилась на все, даже на то, что любому другому показалось бы хуже смерти.
– Ты хотела бы вернуться домой? – спросил Хозяин Леса.
Я вскинула голову в том направлении, где, судя по звукам, сидел он. Наверное, на лице отразилось все, что почувствовала при этих словах. Конечно, я хочу домой! Все бы отдала, лишь бы снова обнять сестренку. Вытерпела бы все попреки дяди.
– Пора спать, – раскатом грома прозвучало его голос. – Хватит на сегодня откровений.
Куда только делся чуткий и понимающий собеседник? Такое ощущение, что рядом совсем другое существо.
Меня грубо сдернули с табурета и потащили к шкуре. Швырнули на нее, словно куль с мукой. Я оказалась распростертой на спине. Руки прижаты словно тисками, поднятые за головой. Рубашка, еще минуту назад дарящая иллюзию защиты, бесцеремонно вздернута вверх. Свободной рукой он проводил по моему телу, тяжело и прерывисто дыша.
– Теперь твое место здесь, понятно? – выдохнул Хозяин Леса мне в самое ухо. – Рядом со мной.
Я судорожно кивнула, боясь, что он причинит мне боль. Шершавый язык лизнул меня по щеке и я заставила себя подавить отвращение. Мохнатая рука стиснула мои груди, зажимая в тисках. Я не сдержала болезненного стона. Он словно не понимал или не хотел понимать, что причиняет мне боль.
Одним резким движением перевернул меня на спину и раздвинул ноги. Набухшая горячая плоть ринулась в мое лоно так резко, что из горла вырвался крик. Он проехался прямо по еще незажившей внутри ране. Как же больно! Врезался в меня снова и снова, будто стремясь доказать, что имеет на меня все права. Что будет делать со мной все, что захочет, не считаясь с моими желаниями. Закусив нижнюю губу и слегка подвывая от резких толчков, отдающихся взрывами боли внизу живота, я молилась об одном: пусть это поскорее закончится.
Издав дикий звериный рык, он излился в меня и обмяк. Потом скатился с меня и подгреб к себе. Уткнувшись пастью мне в шею, затих так. Я боялась даже шевельнуться, лежа спиной к нему. Казалось, стоит сделать хотя бы движение, и страшные челюсти сомкнутся на неистово бьющейся жилке. Перекусят одним лишь движением.
Я с трудом погрузилась в беспокойный и тревожный сон. Просыпалась от собственного крика и тут же вновь погружалась в забытье. Смутно чувствовала чье-то присутствие рядом. Кто-то касался моего лба, тревожно что-то бормотал. Я ничего не чувствовала.
Все тело горело. Нестерпимо хотелось пить, я что-то пыталась говорить пересохшими воспаленными губами, но не слышала собственных слов. Господи, не допусти, чтобы я лишилась и слуха! Когда к моему лбу прикасалось что-то холодное и влажное, я едва не стонала от удовольствия. В саднящее горло иногда вливалась благословенная вода и я жадно пила, никак не в силах насытиться.
Время будто остановилось и растянулось. Я не знала, сколько провела в таком состоянии между сном и явью. Наконец, горячка отступила и я, измученная, но все же с просветлевшей головой, вынырнула на поверхность. Неуверенно зашарила рукой вокруг себя, пытаясь на что-то опереться и подняться. С гулким звоном покатилась по полу перекинутая посудина. Тут же порыв воздуха обдул щеки, я ощутила прикосновение мохнатой руки к моему лбу.