Страсть и сомнения
Шрифт:
– Людей, у которых было дерьмовое детство, миллионы, – сказал Куинн. – Я тоже один из них. На ранчо судьи Харвуда Брауна полно таких, кто пришел туда, не выдержав крайне тяжелой домашней обстановки.
– Коль скоро вы вспомнили о судье Брауне, я расскажу вам еще об одном нашем предположении, – сказал Гриффин. – За прошедшие годы вы помогли многим детям, в основном это были мальчики с этого ранчо, но было и несколько попавших в затруднительное положение девочек. Трое из бывших правонарушителей составляют ваше личное окружение. Что, если один из них по какой-то причине зациклился на вас и перенес всю ненависть к тому авторитетному лицу женского пола из своего детства на ваших любовниц?
– Не думаете же вы, что Эрон или Джейс могли…
– Я никого ни в чем не обвиняю. Но хотел бы попросить у вас разрешения покопаться в их прошлом. И установить слежку за другими «выпускниками» этого ранчо.
– Пожалуйста, копайте, – согласился Куинн. – Вы обнаружите, что и Эрон, и Джейс в детстве подвергались жестокому обращению. Но это не делает их убийцами.
– Не делает. Тем не менее, они ездят всюду с вами и знают ваше маршрутное расписание. Кстати, то же самое можно сказать и о Марси Симс.
– Марси? Серийная убийца? – Куинн рассмеялся. – Бог с вами, Марси и мухи не обидит.
– Не надо недооценивать ярость ревнивой женщины, – не согласился Гриффин.
– Я знаю, о чем вы думаете, и должен вам сказать, что вы глубоко заблуждаетесь. – Куинн посмотрел на Аннабел и наткнулся на ее пытливый взгляд. – Да, Марси увлечена мной. Уже много лет, но между нами не было никаких любовных отношений. Ради всего святого, когда я встретил ее, ей было всего шестнадцать.
– Повторяю, я никого ни в чем не обвиняю, а просто перечисляю возможные варианты. – Гриффин встал. – Вы пойдете на похороны Кендал Уэллс?
– Да, – не раздумывая, ответил Куинн.
– Там будет пресса. К тому же семья мисс Уэллс может быть против вашего присутствия.
– Да пошла она, эта пресса. А что касается семьи Кендал, то стоит ли о ней говорить? Ее бывший муж, несколько кузин, старая тетя. Кендал была единственным ребенком, и ее родители умерли.
– И все же там может возникнуть безобразная сцена. Ее можно избежать, если не ходить на похороны, – стоял на своем Гриффин.
– Кендал была моим другом и моим адвокатом, а не только давней любовницей. Пойти на похороны – это самое малое, что я могу для нее сделать.
– Если хочешь, я пойду с тобой, – предложила Аннабел. Гриффин обреченно застонал.
– Там будут болтаться охочие до сенсаций представители прессы. Вы оба так и напрашиваетесь на неприятности.
Аннабел улыбнулась Куинну, потом перевела взгляд на Гриффина:
– Когда мы с Куинном вместе, мы ничего не боимся.
Гриффин только пожал плечами и направился к двери. Но вдруг остановился и посмотрел на них, переводя взгляд с Куинна на Аннабел.
– Вы ведь знаете, что не все подвластно любви. Сегодня можно уединиться и отгородиться от мира, но потом наступит завтра… Аннабел, я думаю, вам нельзя оставаться одной. Наш убийца явно нацелен на любовниц Куинна, а теперь и вы входите в их число. Надеюсь, вы не будете возражать, если я приставлю к вам охрану на то время, когда рядом не будет ни Куинна, ни меня.
– Вы считаете, что мне грозит опасность? – спросила Аннабел.
– Гриффин прав, – сказал Куинн. – Пока мы не найдем этого парня, тебе нельзя оставаться одной. Когда я не смогу быть с тобой, рядом будет Гриффин или один из его агентов.
– Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше.
– Правильно, – одобрил Гриффин. – Я приду завтра, а может быть, еще и сегодня, если появятся важные новости.
Едва за Гриффином закрылась дверь, Куинн резко встал из-за стола, на котором остался его нетронутый завтрак.
– Что случилось, Куинн?
Стоя спиной к Аннабел, он делал глубокие вдохи и выдохи в попытке унять злость. Злость на себя. О чем он думал, когда навязался Аннабел в любовники? Черт, он вообще не думал – вот в чем проблема. Он хотел ее больше, чем кого бы то ни было. А Куинн ведь всегда получает то, что хочет.
– Я навлек на тебя опасность, став твоим любовником, – сказал он. – Господи, Аннабел, прости меня.
Из-за отдававшегося в ушах стука сердца Куинн не слышал, как она подошла, не понял, что она стоит сзади, пока она не обняла его и не уткнулась головой в его спину.
– Не мучай себя. Ты же знаешь, что не стал бы моим любовником, если бы я сама не хотела этого.
– Но что, если он начнет охоту на тебя? – Куинну была невыносима мысль о том, что с Аннабел может что-то случиться.
– Если начнет, ты остановишь его. Или Гриффин. Или лейтенант Нортон. – Вдруг Аннабел ахнула. – Куинн, а что, если… если полиции устроить ему ловушку, а меня использовать как приманку?
Куинн резко повернулся, схватил ее и стиснул в объятиях.
– Даже не думай об этом. И никогда, ни при каких обстоятельствах не предлагай этого полиции. Ты слышишь меня?
Она не ответила; он схватил ее за плечи и встряхнул:
– Аннабел? Ты понимаешь?
Она обвила его руками и прошептала:
– Да, понимаю.
Они никуда не выходили и весь день провели в номере Аннабел, занимаясь любовью. После завтрака Куинн позвонил кому-то по телефону, и вскоре появился посыльный, принесший небольшой пакет, в котором Аннабел обнаружила коробку презервативов.
– А что, если он расскажет репортерам? – поддразнила она Куинна.
– Тебя это должно волновать так же мало, как и меня.
Они с неистовством занялись любовью, потом поспали пару часов и заказали поздний обед. А затем снова занялись любовью.
Разве можно придумать лучший способ скоротать дождливый воскресный день? Аннабел какое-то время лежала на спине, закинув руки за голову, потом повернулась на бок и прижалась к Куинну. Ей показалось, что он напряженно раздумывает над чем-то. Может, он все еще беспокоится о том, что убийца, прознав об их связи, начнет преследовать ее?
– О чем ты задумался? – спросила она.