Страсть окаянная
Шрифт:
– Догадалась. Только я при всем своем желании не смогла бы пригласить вас в гости.
– Это почему же?
– Я замужем.
– О! – Константин состроил грустное выражение лица. – Вот такая жестокая штука жизнь. Кажется, будто счастье где-то совсем рядом, в душе разгораются нешуточные надежды, и вдруг – бамс! Фортуна разворачивается к тебе нелицеприятным местом. За что, господи?! – Он вскинул глаза вверх.
Юля невольно рассмеялась.
– Перестаньте, – белокурый локон выбился из прически, и она грациозно поправила его легким движением руки. – На самом деле вас ведь нисколько не расстроило мое признание. Верно?
– Да, верно. Сознаюсь. И снова прошу прощения за эту маленькую ложь.
– Что-то вы слишком часто извиняетесь. И слишком часто лжете.
– Больше не буду. Клянусь! – Константин положил руку на левую сторону груди. – Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Так как насчет свидания?
– А я обещала вам свидание?
– А разве нет? Вы сказали, что не можете пригласить меня к себе, но это совсем не означает, что мы не могли бы встретиться с вами где-нибудь на нейтральной территории. Я ничего не напутал?
– Никогда в жизни не видела таких настойчивых типов, – с улыбкой призналась Юля.
– Значит, мне повезло. Иначе сегодняшняя встреча...
– Я уже все поняла, – перебила она молодого человека. – Мы можем встретиться завтра в «Шаганэ». Я буду там в половине девятого вечера.
– А номер телефона?
– Для номера телефона пока рановато. До встречи, Константин. И спасибо вам за французское шампанское. – Юля села за руль автомобиля. – Коньяк я верну вам при случае.
– Ничего страшного. Похожу пару дней трезвым.
Она опять засмеялась, а затем захлопнула дверцу. Машина тронулась с места, развернулась и помчалась к выходу с парковочной стоянки. Климов стоял и смотрел ей вслед, пока та не скрылась из виду. Затем пристроил во рту сигарету и жадно затянулся. Следовало позвонить Триполину и попросить у него еще денег на расходы. В конце концов, Юля Войтович – не девочка с Тверской. А значит, и затраты должны быть соответственными. Пусть полковник раскошеливается на благо Отечества.
Ободренный такой мыслью, Климов направился к своей машине.
Салат из зеленой фасоли и омлет, приготовленные для клиентки в одном из самых дорогих ресторанов Москвы, были действительно хороши. Епифанова старалась есть медленно, чтобы не пришлось заказывать что-то еще. Она провела в ресторане уже более двадцати минут, а Войтович все не появлялся.
Лена выложила перед собой на стол несколько рекламных проспектов, прихваченных на выставке. Время от времени она углублялась в изучение буклетов. Ее любопытство было настолько сильным, что она с трудом подавляла в себе желание глазеть по сторонам...
Еще при входе в ресторан взгляд Епифановой сразу уловил несколько знакомых лиц. Прямо перед ней сидела известная фотомодель, лицо которой не сходило с обложек модных журналов. В углу зала обедали две семейные пары, примелькавшиеся на экранах телевизоров. Депутат Государственной думы со своей женой делил ужин с не менее известной четой прославленного футболиста. Еще несколько столиков также были заняты небезызвестными Лене представителями элитной тусовки.
Девушка заняла столик в центре зала. Ей удалось сохранить непринужденную походку светской львицы, несмотря на волнение, которое она испытывала. Со стороны можно было подумать, что ужин в одном из самых дорогих ресторанов Москвы для нее самое обычное дело.
Теперь преодолеть желание повнимательнее познакомиться с обстановкой было гораздо сложнее. Епифанова отложила буклеты в сторону, отодвинула от себя тарелку и переставила ближе стакан с соком. Со скучающим видом стала потягивать через трубочку рыжеватый напиток. Ее взгляд безучастно блуждал по лицам присутствующих.
В половине девятого в зал ресторана вошел Войтович в сопровождении метрдотеля. Позади них шел Василий Лошанский.
Олигарх заметил Лену сразу. Опустился на предложенный официантом стул.
– Василий, посмотри. Это, наверное, судьба, – на губах Войтовича появилась недвусмысленная улыбка. – Девушка, та самая, которую мы видели на выставке...
– А! Так ты про эту девушку говорил! – протянул Лошанский.
– Да, про нее.
Официант предложил посетителям меню.
– Мне как всегда, – заказал олигарх.
– Максим, ты не обидишься, если я тебя кину на ужин, – Лошанский слегка поерзал на стуле. – В клубе поем. Мне все равно туда возвращаться.
– Постараюсь.
Василий, не вдаваясь в объяснения, дружески похлопал Войтовича по плечу и, не прощаясь, вышел из зала. Олигарх почти сразу же двинулся в направлении интересующего его столика.
– Я ошибся или это действительно, может быть правдой? – Войтович остановился рядом с Леной.
Епифанова медленно поняла голову.
– Что именно? – удивленно спросила она.
– Не знаю, как вас зовут, но я встречаю вас уже не первый раз. Я просто хотел сказать, что вы потрясающе выглядите. Такая девушка не может быть одна?!
Лена смущенно опустила глаза.
– Отчего же? Иногда в одиночестве чувствуешь себя гораздо ближе к людям, чем в компании, – призналась она.
Войтович кивнул:
– А вы – философ. Да?
– Не знаю, – Епифанова пожала плечами. – Я – журналистка. Приходится быть философом, литератором и искусствоведом в одном лице.
– А я почему-то так и подумал, когда вас увидел, – олигарх продолжал лучезарно улыбаться.
– Что именно?
Лена отложила в сторону проспект.
– А то, что ваши рассуждения будут именно такими... Я увидел вас на выставке современных художников. Честно говоря, я даже думал о вас все это время.