Страсть окаянная
Шрифт:
Юля вновь придвинула кресло к столу. На экране компьютера высвечивалось окошко поискового Интернет-браузера. Юля набрала в строке поиска имя и фамилию своего мужа, и уже через несколько секунд у нее перед глазами появилось более двадцати ссылок. Юля раскрыла сразу несколько из них.
Заголовки статей пестрели словами: «Развод Войтовича», «На кого олигархи тратят свои состояния», «Жена и любовница олигарха», «У Войтовича все серьезно: любовница олигарха грозится стать его женой»...
Юлия углубилась в чтение статей. Через пять минут она вновь откинулась на спинку стула. Достала из пачки сигарету.
Юля курила, прохаживаясь по комнате из угла в угол, и не заметила, как домработница Светлана спустилась со второго этажа.
– Что же вы ходите-то, как зверь в клетке, Юлия Степановна? Не берите вы все это в голову, послушайте старую тетку. Я вам правду говорю, – Светлана прямым ходом прошла с ведерком в ванную. – Мало ли что... А то тоже вон с каким-нибудь закрутите...
– Что ты такое говоришь, Света? У меня тут сокращают финансирование рекламы, а ты с какими-то любовницами!.. – Юля затушила в пепельнице недокуренную сигарету. Ее пальцы тут же потянулись за второй.
– Вот и я говорю, делом займитесь, – не унималась домработница. – Все-все, не буду мешать. Я закончила. Приду теперь завтра вечером, приберу тут у вас.
Светлана вышла из комнаты, Юля вернулась к ноутбуку. Положила на край пепельницы дымящуюся сигарету. В статье, которая была развернута у нее перед глазами, значилось несколько ссылок на фотографии. Юля установила курсор мышки на ссылку: «Из-за этой девушки олигарх готов развестись с женой». Через пять секунд перед ней раскрылась фотография. На переднем плане была Епифанова в довольно откровенном купальнике, а позади нее стоял сам Максим Войтович. Олигарх по-отечески нежно сжимал плечи девушки. На лицах обоих были счастливые улыбки.
Юля с силой захлопнула крышку ноутбука и вновь взяла трубку мобильника. Однако на этот раз она набрала не семь, а одиннадцать цифр. На том конце провода ей ответили после первого же гудка.
– Костя? Здравствуй...
Сердце у Юли бешено колотилось.
Триполин распорядился, чтобы к приезду генерала приготовили баню. Полковник считал, что хороший пар – это лучший способ избавиться от стресса и расслабиться. Им обоим с Мирошниковым необходимо было снять напряжение, накопившееся за время работы над делом Войтовича, а генералу заодно и подлечить свой прогрессирующий с каждым днем бронхит.
Когда Триполин и Мирошников вышли из парной, их ждал накрытый стол. Среди многочисленных закусок и разнообразных напитков на столе стояло традиционное для бани пиво и огромное блюдо с еще не остывшими раками.
– Вот это звери! – довольно высказался Мирошников, усаживаясь напротив блюда.
Наклонив голову, он с удовольствием вдыхал запах укропа.
– За легкий пар!
Триполин налил водку из запотевшего графина в стопки. Они чокнулись с генералом, выпили, и полковник снова наполнил стопки.
– Ну, что ж, а теперь за средства массовой информации! – вставая, предложил он тост.
Выпил, не чокаясь и не дожидаясь генерала. Затем направился к полке, где лежали его очки. Полковник снял их перед тем, как войти в парную. Тщательно протер стекла носовым платком и, надев очки, улыбнулся. На полке лежало несколько газет, которые полковник приготовил заранее. Продолжая улыбаться, он взял их с полки и протянул генералу.
– Вот, прочитай, за что мы только что пили.
– Молодцы журналюги! – усмехнулся Мирошников, просматривая газеты с разгромными статьями о Максиме Войтовиче. – Не зря писаки свой хлеб жрут!
– Судя по гонорару, который запросил один из редакторов, они на хлеб слишком толстый слой икры привыкли намазывать, – Триполин взял с тарелки кусочек мяса и, обмакнув его в ткемалевый соус, отправил себе в рот.
– И сколько же ты заплатил за эти публикации? – Отложив газеты на край стола, генерал расправлялся с огромным раком.
– Нисколько. Редактор сам отказался от денежного вознаграждения после того, как я ему напомнил о гражданском долге и о том, что неисполнение его может привести к тому, что бутерброды с икрой превратятся в сухари.
– Остальных ты тоже тюрягой пугал? – рассмеялся Мирошников.
– Да никого я не пугал, – отмахнулся Триполин. – Просто в конце беседы сказал редактору, что о нашей встрече не стоит особо распространяться. Этого было достаточно, чтобы он тут же по секрету рассказал о нашем разговоре собратьям по перу. Так что после этого во всех издательствах и на всех телеканалах, куда мы обращались, нас принимали радушно. Были рады помочь, а некоторые даже благодарили за предоставленный материал о Войтовиче.
– Значит, чувство страха оказалось сильнее желания наживы. – Продолжая смеяться, Мирошников вытер руки салфеткой и, вновь взяв одну из газет, начал внимательно вчитываться. – Нет, молодцы все-таки писаки! Жестко, безжалостно... Хотел бы я видеть лицо жены Войтовича, когда она будет это читать...
– Ты опоздал. Она уже прочла. Я «наружку» за ней закрепил. Ребята доложили, она в курсе. – Триполин лениво пережевывал кусочек сыра. – Сказал бы раньше, я бы распорядился, чтобы ребята фотографии сделали. Запечатлели бы ее в момент прочтения этих газет.
– Э, нет, Леня, ты меня избаловал. Меня после твоего эротического кино с участием Войтовича и Епифановой фотографии не шибко интересуют, – генерал хохотал, не переставая. – Я лучше подожду, когда ты фильм про жену нашего олигарха и Константина Климова снимешь. Кстати, на какой стадии развития отношения у этой парочки?
– На заключительной. Все та же «наружка» доложила, что жена Войтовича сама позвонила Климову и назначила встречу.
От продолжительного смеха у Мирошникова начался сильный кашель. Триполин налил водку в стопки и продолжил: