Страсти болотные
Шрифт:
Совместные усилия этих напастей: налоги, чиновничьи “услуги”, цены на солярку и удобрения, бандитские “наезды” за неуплату “дани” – довели хозяйство Тараса до банкротства. Пытался, разумеется, мужик сопротивляться (не хилым всё же был), но одному оказалось не под силу! Только крепкая крестьянская сердцевина не позволила Плугову пойти на суицид. Продав за бесценок всё, в том числе и землю-талисман, похоронив жену, отправив детей на заработки в Европу, он пришёл (ехать было не на что) в Бургород искать правды. Искания (по совету бывалых) начал сверху – с мэрии. Природное упорство помогло добиться аудиенции с замом мэра Задией Кимом Вагановичем, который курировал, в частности, вопросы
Ким Ваганович внимательно и доброжелательно выслушал фермера-банкрота и переправил его своему первому помощнику со строгим наставлением – непременно помочь селянину! Через неделю первый помощник зама мэра не менее внимательно и более доброжелательно выслушал похудевшего и слегка износившегося Тараса и… отрядил к своему первому заму… Через месяц окончательно похудевший, выцветший и износившийся фермер дошёл по инстанциям до… уборщицы первого этажа мэрии тёти Фени. Та, давно приметив деревенщину-правдоискателя, сжалилась над горемыкой и коротко, но внятно, объяснила на местном диалекте бесперспективность намерений наивного простолюдина.
Горестно выслушав сердобольную, знающую женщину, не до конца сломленный, но изрядно опустошённый, Тарас заглянул в первый, встретившийся по дороге двор, чтобы доесть последние домашние сухари. Его внимание привлекла потасовка между странного вида людьми у кучи мусора. Вся злость и досада от безысходности, которая копилась это время, неожиданно подступила к вискам и обожгла голову целиком. Видя как два мужика и дёргающаяся женщина уже топчут двух других, меньшей комплекции, он кинулся на помощь последним…
Так Тарас Плугов, потомственный землепашец, по-деревенски крепкий мужчина работоспособного возраста возглавил компанию бомжей. Как ни странно, но в новом качестве Тарас почувствовал себя увереннее, нужнее и полезнее. На дне общества действовали настолько простые, даже примитивные, законы – пусть и порой суровые, – что Плугов почувствовал себя, хотя бы на время, хозяином этого унизительного положения.
Платонов пригласил бомжа домой. По этому случаю даже решил не выйти на работу, что для его профиля труда было неново. По дороге познакомились, и Сергей коротко объяснил причину своего внимания к Тарасу:
– Для моей фирмы, которая находится в стадии организации, нужны неординарные личности: одни, как у Достоевского, “унижённые и оскорблённые”, другие наоборот “возвышенные”, но то же недовольные и неудовлетворённые. Судя по тебе, ты принадлежишь к первым…
– Это точно: дальше унижаться уже некуда… – обречённо кивнул Плугов.
Его глаза слегка затуманились, губы нервно сжались, а по лбу пробежали складки морщин. Сергей проникся состоянием человека и, до прихода в дом, больше вопросов не задавал.
Расположились на кухне. После стакана “Ркацители” советского разлива и скромной, но сытной для неизбалованного человека, закуски, разговор пошёл предметнее и плодотворнее. Закончился он к обоюдному согласию и удовлетворению. Поскольку места в квартире Платонова хватало, то по желанию хозяина, Тарас здесь и обосновался временно. Через короткое время, как негласный представитель зарождающейся фирмы, Плугов устроился на непыльную, но ответственную работу в престижном месте.
Эту полноватую, ясноглазую блондинку с пышными, распущенными до пояса волосами и в джинсовой мини юбке давно приметили не только автомобилисты, проезжающие по трассе, что устремлялась на юг от Бургорода, но и работники правопорядка. Они регулярно забирали её с подружками для проведения душещипательных бесед и опустошения их сумочек от “личных” вещей, в том числе и денежных знаков.
С началом “летнего сезона” блондинка Нинель Серая, бывшая лаборантка госуниверситета, работала на трассе путаной. Свеженькая, смазливая, с детским, вздёрнутым кверху носиком, с телом, не вмещающимся в короткой блузке и юбочке, она сразу же стала популярной “шофёрской утехой” в этом, южном, направлении. Коллеги по профессии ей тайно и явно завидовали, но особенно не пакостили, зная, что это не на долго: срок популярности путан, как известно, ограничен повышенной изнашиваемостью. Покладистая, не жадная на деньги и участливая в общении, Нинель даже завела подружек среди нового окружения, что скрашивало нелёгкие “трудовые будни”.
Исход на придорожно-асфальтовую пыльную панель для девушки был не совсем обычным…
Родилась, проживала и училась в маленьком городке Топинске, что недалеко от Бургорода. Родители – штатные пролетарии местного завода железобетонных конструкций. Старшая сестра рано вышла замуж за гастролирующего актёра, уехала с ним в столицу, вскоре развелась и осела в Прибалтике. После окончания школы, Нинель направилась в областной центр поступать в госуниверситет на филологический факультет: уж очень тянулась к языкам. Как и предписано свыше, провалилась на экзаменах и, чтобы не возвращаться домой ни с чем, устроилась лаборанткой на кафедре английского языка. Постепенно практически осознала давнюю истину: без денег светлое будущее ей не построить! Поразмыслив и прикинув не совсем глупыми мозгами, пришла к твёрдому убеждению – надо выходить замуж… за богатого! Такому умозаключению справедливо способствовала её привлекательная, в меру полноватая внешность естественной блондинки.
Однако семейные, с налётом меркантильности планы застопорились… Достойных претендентов в университете, по причине ухода молодых, талантливых кадров на заграничные хлеба, не осталось. Те, что задержались, перебивались с подсоленной воды на чёрствый хлеб и настойчиво готовились к забегу в том же направлении. И тут озабоченной девушке помогло новое демократическое телевидение.
Придя однажды расстроенная в студенческое общежитие, где ей выделили место в комнате на две персоны, она заинтересовалось телевизионной передачей, которую с энтузиазмом смотрела её соседка. Разбитной длинноволосый ведущий беседовал с красавицей-блондинкой, которая с упоением и заметной слезинкой на длинном веке восторженно рассказывала современную сказку о золушке. Всё бы ничего, но “золушка” пахала с утра до вечера не в деревянной избушке на злую мачеху, а в элитном турецком борделе на мордастого хозяина. Тут она и встретилась с “новым” русским, отдыхающим проездом из Южной Африки. Дальнейший ход событий отличался, конечно, от известной детской сказки, но её конец по сути оказался тем же: “принц”, ослеплённый красотой и сексуальным искусством золушки-путаны влюбился в неё окончательно и небезнадёжно. В финале золушка из борделя переместилась на роскошный трон газовой принцессы!
– Вот это да! – восхищённо воскликнула Нинель.
– Надо ж такое везение! – поддержала соседка Жанна, костистая, невзрачная девушка, работающая первый год преподавателем химии и тоже мечтающая о замужестве. – Молодец, девка, сумела взять своё! А тут – никаких перспектив. Мне бы твою внешность… – повернулась она к Нинель, – я бы давно такого мужика отхватила!…
– И на панель бы пошла? – шутливо воскликнула Нинель.
– Аж бегом! А что, сейчас времена такие: каждый решает свои проблемы в соответствии с полученными от Бога способностями и возможностями. А победителей не судят… – горячо высказывалась Жанна.