Страсти Евы
Шрифт:
– Ангел мой… - в тяжелом состоянии зовет меня Гавриил.
– Любимый, ты выжил… - закрываю я себе рот ладонью, заплакав от радости.
Кончиками пальцев он стирает ручьи слез с моих зареванных щек:
– Не плачь, любовь моя. Все хорошо. Прости, что напугал.
Оперативные врачи в режиме чрезвычайного положения начинают отлажено хлопотать над его простреленным легким. Они обрабатывают ранение антисептиком и накладывают бинты.
Никита реагирует на воскрешение по-иному. Он поднимает с пола «Десерт
– Охренеть можно, дружище, - с усиливающейся экспрессией постукивает стволом пистолета по столу Никита.
– Конечно, ты сейчас не в том состоянии, чтобы я начистил тебе физиономию. Но я считал тебя лучшим другом, а ты подставил под удар нашу дружбу. Как ты мог у меня за спиной спать с моей сестрой? Ты мог выбрать любую женщину, но позарился на мою младшую сестренку! Да она тебе годится…
– Не кипятись, - тормозит его Гавриил, сплетая наши пальцы и тем самым как бы заверяя меня, что сам все уладит.
– Любви все возрасты покорны. И я не ставил под удар нашу дружбу. С Евой мы собирались оповестить тебя об отношениях завтра на карнавале.
– Ты в своем уме?
– стучит дулом пистолета себе по голове Никита, вгрызаясь глазами в наши переплетенные руки, как вгрызается в горло ротвейлер.
– У тебя начался лихорадочный бред? Предупреждаю, держи свой член подальше от моей сестры.
Не без помощи охотно подслушивающих их мужскую разборку санитаров, Гавриил поднимается на ноги и распрямляется в плечах.
– Я люблю твою сестру, Никита, - уверенно заявляет он, снова осмысленно срастаясь со мной руками.
– Почему ты вообще так завелся? Чем я плох для Евы?
С пистолетом в руке и, судя по всему, нескладывающейся картиной в голове Никита принимается наматывать нервирующие круги по кабинету.
«Хорошо, что он не заряжен!» - благословляю я Небеса, наблюдая за тем, как брат угрожающе размахивает пистолетом.
– Давай начистоту, Гавриил. Ева младше тебя на двадцать семь лет. Ты ей годишься в отцы. Но разница в возрасте только полбеды. Я знаю тебя уже очень давно. Ты - хороший надежный друг, но моя сестра тебе не подходит. Ты вообще слышишь себя? Какие отношения?.. Не так давно ты устраивал невесть какие оргии, а сейчас тебе приспичило примерить на себя роль верного мужа. Не морочь мне голову!
– Черт возьми, мне не нужны другие женщины!
– скрипит зубами Гавриил.
– Я люблю Еву. И буду любить ее до гроба.
Никита вскипает до пара из ушей:
– Ты что мне мозги полощешь…
– Выслушай меня, - прерывает его Гавриил.
– Я был безнравственным ублюдком без идеалов и убеждений. Ева изменила меня. Оргии в прошлом. В настоящем и будущем есть только Ева. Наша любовь священна. Коль скоро я причиню ей боль, можешь смело отсечь мне голову. Черт
– Не ломай комедию!
– Хватит!
– встаю я между ними, не оставляя им возможности покалечить друг друга.
– Никит, Гавриил собой заслонил меня от пуль. Он рисковал жизнью ради меня. И ты видел, что он сам чуть не отправился на тот свет. Так что сперва мог бы поблагодарить его за мое спасение… Это было - во-первых, - загибаю я палец.
– Во-вторых: я люблю тебя всем сердцем и уважаю твою заботу. В-третьих: я люблю Гавриила и переезжаю жить в имение.
У Никиты отнимается дар речи:
– Но…
– Никаких «но»!
– опережаю я его.
– Мы любим друг друга. Пойми, я могу быть счастлива только с ним.
В знак примирения Гавриил готовится произнести дополнительную речь в свою защиту и, естественно, сим аргументом все испортить. При несогласии сторон конфликт вспыхнет с новой силой, и дорогие мне мужчины разругаются в дым.
– Пощадите мои нервы, - я обнимаю не уступающего Гавриила за поясницу и с большим трудом подталкиваю его неповоротливую персону по направлению к лифту.
К самому закрытию дверей подоспевает Никита.
– Не хочу быть эгоистом, - устало вздыхает он, подхватывая Гавриила под вторую руку.
– Ладно, я не против вас двоих. Будьте счастливы. Берегите друг друга.
Гавриил награждает меня целомудренным поцелуем:
– Клянусь, я буду оберегать твою сестру всю жизнь.
– Я рад, что ты жив, дружище, - хлопает его по плечу Никита.
– Ты нас здорово напугал. Как поправишься, заскочу обсудить покушение. Не нравится мне все это…
Примерно через полчаса мы с Гавриилом добираемся до имения. Вместе с телохранителями я довожу его до спальни и помогаю прилечь на кровать.
– Как ты, брат?
– вбегает к нам переполошившийся Михаил с контейнером лекарств.
– Пуля вышла в дороге, мышечные ткани почти срослись, - последовательно раскладывает перед ним состояние своего здоровья Гавриил.
– Я потерял много крови. Предстоит веселая ночка. Без сыворотки не обойтись.
Михаил раскрывает чемодан с ампулами и медицинскими инструментами.
– Я так понимаю, Ева эм… в курсе, - едва заметно кивает он в мою сторону, как будто сомневаясь в продолжении разговора при свидетелях.
– Нет!
– как отрезает Гавриил.
– Я не в курсе - чего?
– вмешиваюсь я в разговор, не на шутку разволновавшаяся.
– Не в курсе того, какие последствия бывают у моего брата после тяжелых ранений, - с братской солидарностью выручает его Михаил.
«Разумеется, сейчас не время ворошить тайны, но просто так я это дело не оставлю», - твердо решаю я.