Страсти гневных амазонок
Шрифт:
– Как вы можете шутить! – с отчаянием воскликнула мисс Лазареф. – Ах, впрочем, понятно, вашей жизни ничто не угрожает, почему бы не повеселиться.
– Вот именно, мне ничего другого не остается.
– Приезжайте к нам, а? – вдруг попросила она. – Побудьте с нами, пока электрик не закончит работы.
– Хм, это лично ваша просьба? А где уверенность, что Либби не выставит меня за дверь?
– О, сначала они с Кэрри были против, чтобы позвонить вам, но тогда мы с Дениз пообещали немедленно покинуть владения. Мы заявили, что не желаем оставаться беззащитными и вообще
– Ладно, договорились. Приеду около шести, но у меня есть условие.
– Слушаю вас.
– Мне совсем не нравится кожаный диван в приемной. Хотелось бы выспаться по-человечески, в вашей крепости найдется нормальная постель?
– О, конечно! У нас есть комнаты для гостей, – обрадованно затараторила Линда, – и если в этом заключается все ваше условие, тогда никаких проблем!
Я поблагодарил ее и положил трубку.
Выйдя из кабинета, я спросил Мендел, не получила ли она известий из Нью-Йорка.
– Нет, когда я позвонила, на восточном побережье был уже вечер, мне ни с кем не удалось связаться, – отрапортовала девушка.
– Может быть, поужинаем вместе? – предложил я, поняв, что до утра все равно ничего уже не узнать.
Секретарша не услышала моего предложения, даже головы от газеты не подняла. Я не стал ее уговаривать, покинул контору и заскочил в первое попавшееся кафе, чтобы подкрепиться перед встречей с суровыми амазонками.
В половине шестого я уже стоял у ворот их владений.
– Входите быстрее! – прошептала Линда, открывая дверь. – У меня есть для вас кое-что…
Я проскользнул в щель, точно вор.
– В чем дело?
– Я слышала, как Дорис призналась Либби, что убила своего мужа! – выпалила мисс Лазареф.
– Ваше волнение вполне объяснимо, но успокойтесь же, дорогая! – Я положил руку ей на плечо. Она благодарно улыбнулась.
– После разговора с вами, – сказала Линда уже спокойнее, – я прилегла, но уснуть не могла и решила спуститься вниз. Проходя мимо комнаты Дорис, я услышала, как она повторяет сквозь слезы: «Я убила его, Либби, я убила его!» А Либби утешала ее, уговаривала поспать, кажется, предлагала снотворное. Я еще немного постояла, надеясь услышать что-нибудь важное для расследования, но больше они не разговаривали.
– Но Линда, дорогая! Разве из этих слов следует, что Дорис убила мужа?
– Она же сама сказала!
– Во-первых, не подлежит сомнению, что убийца – мужчина. Я сам видел следы, и полицейские их зафиксировали. Дорис вполовину легче убийцы, да и нога у нее меньше размеров на шесть! – я засмеялся.
– Но… значит, она… она могла нанять убийцу? – пробормотала Линда.
– Вот это возможно, – согласился я. – Как вы думаете, она может оказывать влияние на работу филиалов? С ее мнением считаются?
– Откуда мне знать? – удивленно взглянула девушка. – Дорис, как секретарша Либби, конечно имеет дело со всей корреспонденцией. Но не думаю, что она имеет какое-то влияние, и известна кому-либо, кроме членов нашей группы. Правда, она всегда сопровождает Либби во всех поездках,
– Люди, которые держатся в тени, очень любят и темные дела, – я хмыкнул. – Тем не менее Дорис вряд ли можно заподозрить…
– Я тоже так думаю! – нервно подхватила Линда. – Но если бы вы слышали, какая вина была в ее голосе!
– Скорей всего, она упрекает себя, что отказалась поговорить с мужем последний раз по телефону, и думает сейчас, что если бы выслушали его тогда, он не явился бы вчера и остался жив.
– Вероятно, вы правы, Рэнди. Я вообще чересчур впечатлительна, а сейчас еще и нервы на пределе.
– Неудивительно, дорогая, – я прижал ее к себе не очень крепко, но так, что родительской лаской это не назовешь. Она положила было голову на мое плечо, но сразу снова подняла ее.
– Что мы делаем! Нас могут увидеть из окна! – с паникой оглянулась Линда.
Я предложил ей сесть в машину, закрыл ворота, и мы подъехали к дому.
– Где сейчас Либби? – спросил я, остановив машину у крыльца.
– В кабинете, я думаю.
– Ну, в таком случае, до встречи, Линда, – я ласково улыбнулся милой амазонке и направился к кабинету гневной.
Я постучался и тотчас услышал нетерпеливый возглас, приглашающий войти.
Когда я переступил порог, мисс Холмс оторвалась от газеты, подняла глаза, и мне стало не по себе от ненависти, исказившей ее черты.
– Морган состряпал свою очередную паршивую статью! – бросила она мне в лицо. – Клеветы здесь еще больше, чем в предыдущих!
– Судя по всему, его нелегко остановить, – заметил я меланхолично. – Мы ведь пытались это сделать…
– Вы! Вы пытались это сделать! – с бешенством крикнула Либби. – А ночью, когда преступник разгуливал по парку, вы дрыхли, как медведь в берлоге!
– А я не нанимался вашим телохранителем, – спокойно отпарировал я.
– Нет, вы послушайте, что пишет Морган! – с издевкой сказала она, пропустив мое замечание мимо ушей. – Он заявил, будто его пугают судебным процессом, и это в стране, где свобода слова и печати! И что амазонки откопали где-то жалкое существо мужского пола, которое явилось к нему с этим поручением, не имея смелости разговаривать с ним, Морганом, на равной ноге! А в довершение он сравнивает нас с гангстерами, с политической коррупцией, и добавляет, что равноправие нам нужно лишь как средство для достижения соответствующих целей!
– Столь неудачные сравнения могут повредить его карьере, – спокойно заметил я. – На мой взгляд, подобный бред нужно просто игнорировать. Да и что, в самом деле, он может сделать вам?
– Что может сделать? – гневно переспросила Либби. – Свести на нет всю большую работу, которая проделана, чтобы общество приняло, наконец, нас всерьез! Можно сказать, он уже сделал это!
– Ну, что ж, по всей вероятности я допустил тактическую ошибку, – смиренно признал я.
– Я уничтожила бы вас сию минуту, если бы не опасалась раскола в своем союзе! – со злостью выпалила мисс Холмс. – Завтра же начинайте приготовления к судебному процессу! Морган должен замолчать, а как вы этого добьетесь – не моя забота!