Страсти по-губернаторски
Шрифт:
Но это было сказано скорее от желания выйти за пределы круга лиц, уже обозначенных действиями следственно-оперативной группы. Слишком узок и ненадежен оказался круг свидетелей. Да и сами их свидетельства грешили приблизительностью. Мол, вот вы нам покажите преступника, тогда, возможно, мы его узнаем. Это все не очень серьезно. Турецкому уже казалось, что надо как-то менять тактику. И в этом смысле дело Коробовых вдруг показалось ему той живой веточкой, которая открылась среди груды засохших сучков.
Александр Борисович поделился этой мыслью с Вячеславом Ивановичем и неожиданно встретил поддержку. Славка сразу заявил, что мысль дельная. А из этого Казарина он лично всю душу вынет. И поможет ему в этом благородном деле… кто бы ты, Саня, думал? Сам Полтавин, как главный областной милиционер, и поможет. И у него, Грязнова, тоже появилась сейчас одна, и кажется плодотворная, мысль. Но делиться он не собирается, еще не созрела, зато как только, так сразу…
Поздно вечером, выйдя «подышать перед сном», Турецкий отошел на несколько шагов от входа в гостиницу и, отметив присутствие в холле уже примелькавшихся ему молодцов с бараньими взглядами, проводивших его и лениво потянувшихся за ним, снова позвонил Косте и кратко доложил об итогах сегодняшнего совещания.
Меркулову много объяснять не требовалось. Он ответил, что завтра, прямо с утра, даст указание Фатееву срочно возбудить дело об исчезновении братьев Коробовых, а Поремский, в свою очередь, получит от него же указание встретиться с младшим Коробовым. Это чтобы в областной прокуратуре лишний раз не возникали ненужные вопросы — кто, зачем да почему. Ну и правильно, а то нельзя исключить, что «послушный» прокурор Виктор Афанасьевич Фатеев проявит максимум энергии, чтобы… тихо спустить на тормозах указание Генеральной прокуратуры. Ну не получилось, скажет. Хотели, а не получилось. В смысле хотели как лучше, а вышло как всегда. Памятник надо бы поставить сочинителю этого уникального афоризма…
3
Терпение и умело сконцентрированное внимание нередко приводят-таки к желаемому результату.
— Я их, как говорится, не мытьем, так катаньем! — радовался Володя Яковлев, делая в слове «катанье» ударение на втором «а». — Говорю, вот транспорт у меня свой имеется. Это та машина, Вячеслав Иванович, которую вы мне выбили из местной милиции. Нету их, ваших ремонтников? Едем! Уж как они крутились, как не хотели! Видно, чуяли, что где-то у них не так. Короче, отыскал я ту бригаду.
— Которая — что? — спросил Грязнов.
— Элементарно! — с торжеством доложил Яковлев, и розовощекое его лицо прямо-таки раскраснелось от удовольствия. — Этим ремонтникам, когда они своими осветительными приборами занимаются, до фонаря, в общем, где это происходит. Дается адрес, и все. Было уже поздно, к их машине подошел мужик — ни молодой, ни старый, обыкновенный, просит помочь, заплатить готов хоть сейчас, сколько скажут. Те видят, что мужик нормальный, почему ж не помочь? Далековато, правда, ехать, в другой городской район, но наниматель обещает не скупиться. И они поехали — водила, электрик и этот мужик. Вы помните, где в суде находится приемная председателя? Она в торце здания, следовательно, что это за дом, не местному человеку может быть и неизвестно. Вход-то с вывеской «Районный суд» — с другой стороны дома. А так — стена как стена, окна как окна. Короче, подъехали, а мужик им показывает — вон, мол, мое окно, оно даже не закрыто. А жена уехала, заперла квартиру, и все мои документы и ключи там остались. И дверь новая, бронированная, не взрывать же ее! Словом, наплел им историю и просит: поднимите меня, а дальше я сам справлюсь. Вот так все и было, заплатил он им, потому что бесплатно они это делать бы не стали, понятно, а сколько, я не допытывался, все равно бы не сказали. И так узнал слишком много. А когда я им популярно объяснил, что они невольно помогли преступнику, забравшемуся в здание суда, они вообще едва не отпали. Но человека того описали подробно. Я все зафиксировал. И адреса их взял, если решим составлять фоторобот. Только я думаю, что с ними надо работать профессиональному художнику — оно хоть и подробно, но без конкретики, расплывчато. Волосы темные, зачесаны назад, лицо круглое, уши оттопыриваются, нос — картошкой. Тут, в городе, я смотрю, каждый третий подходит под такое описание. Может, профессионал чего из них вытянет?
— Слава, переговори с кем-нибудь из Экспертно-криминалистического центра, пусть подъедут, мы вызов оформим. Володя прав, здесь нужен специалист. И по другим фотороботам — тоже.
— Сделаем, — коротко ответил Грязнов.
— А насчет ремонтников, что работали возле поселка Новая Деревня, ничего не слышно? — спросил Турецкий.
— Пока ничего. Буду искать дальше. Но из разговоров в бригадах я понял, Александр Борисович, что с автотранспортом здесь, в городе, обращаются вольно. Много частных заказов — помочь перевезти, починить и так далее. Все не учитывается, навалом «левой» работы, в которой никто из них никогда не сознается. Зарплаты у них не самые плохие, и потерять место никто не желает. А общего порядка и учета нет. Так что приходится действовать методом тыка — авось повезет. Но никто из опрошенных пока не слышал, чтобы выезжали по тому адресу. Или врут.
— Надо будет и с теми свидетелями из поселка, что видели рабочих на дороге, свести нашего специалиста, Слава. Хоть какая-то надежда, а то мы Володьку гоняем фактически без толку… Ладно, закрыли пока этот вопрос — до приезда эксперта. А пока переключаем его на… но это будет у нас отдельный разговор.
После краткой встречи Грязнова с Артемом Платом они договорились, что капитан «напряжет» свою агентуру, но для этого ему надо получить разрешение генерала Полтавина, предписывающее ему оказывать помощь группе московских следователей. Иначе будут активно мешать, тем более в таких делах, как наблюдение за майором Казариным, который в чести у начальства. За какие деловые качества, Артем Захарович объяснять не стал, но произнес это с таким презрительным выражением, что у Грязнова отпало и желание расспрашивать. Короче, и мерзавец он порядочный, и тварь продажная, но… не пойман — не вор. Известно, например — это уже лично Плату, через его агентуру, — что майор «завязан» на некоторых «темных» делах, что именно он всегда наиболее активно помогает разруливать ситуации, когда подозрения в совершенных преступлениях падают на журавлевскую братву. И в то же время на майора нередко жалуются пострадавшие от бандитских разборок люди, но все жалобы, указывающие на упорное превышение Казариным его служебных полномочий, таинственным образом исчезают где-то на уровне самого Полтавина. То есть можно сделать недвусмысленный вывод, что Казарин вполне устраивает свое высокое начальство. Ему двадцать восемь лет, а он уже майор и, по слухам, готов примерить погоны подполковника и занять стул начальника Заводского районного отдела милиции. В условиях Новоградской области это было серьезное служебное повышение.
Что же касается Плата, то о включении капитана в свою бригаду Грязнов договорился с генералом Полтавиным без всякой задержки. Тот, правда, засомневался было в целесообразности, но Вячеслав Иванович, прошедший хорошую школу министерской демагогии, быстро поставил начальника ГУВД на место, при этом не оскорбляя его собственного достоинства. Грязнов просто пообещал в ближайшем же отчете министру внутренних дел, что он делал якобы регулярно, сообщить о серьезном вкладе, сделанном руководителем областной милиции в расследование громких преступлений, резонанс от которых докатился аж до самого Кремля.
И Плат был отдан — без разговора. Правда, как Артем Захарович позже сообщил Грязнову, Полтавин его вызвал к себе и строго напомнил о том, что капитан должен постоянно держать его, генерала, в курсе всех дел, которые «затевает» следственно-оперативная бригада из Москвы. Решили эти «доклады» сочинять вместе, так всем будет спокойнее.
Поделился, уже чисто по-товарищески, Грязнов с Артемом и некоторыми планами бригады. Среди них имелась в виду и просьба Валерия Печерского о расследовании исчезновения его родственников. Рассказывая о самом факте встреч и разговоров Турецкого и адвоката Гордеева с бывшим капитаном спецназа, Вячеслав Иванович, разумеется, как лицо заинтересованное, не преминул поинтересоваться, достаточно ли знакомы Плат с Печерским. Получив утвердительный ответ, попросил рассказать о нем, и желательно поподробнее, ну чтобы знать, в какой степени можно, во-первых, доверять человеку, не основываясь лишь на мимолетных впечатлениях, а во-вторых, что он вообще за личность.
Артем Захарович дал Валерию хорошую характеристику. В принципе, уже заметил за ним Грязнов, опер был скуп на похвалы, а вот говоря о Печерском, он не жалел теплых эпитетов. Не забыл упомянуть и о том, как бывший комбат со своими товарищами сумел задержать двоих преступников, которые теперь находятся в местном СИЗО.
Грязнов уже знал об истории этого «задержания» от Турецкого, которому, в свою очередь, рассказал Гордеев — как говорится, от первого лица. Но кратко, без деталей. Было — и все. Но Вячеслав Иванович с интересом слушал, не перебивая, словно в первый раз. Заинтересовала его и фраза Плата — «бывший комбат со своими товарищами», указывающая на то, что у Печерского, оказывается, имелись единомышленники. Но если они, как и комбат, служивший не где-нибудь, а в спецназе, «подкованы» в своем воинском умении, подобно ему, то это — настоящая сила. И… кто знает?..