Страсти в сентябре
Шрифт:
— Извини, Валя, меня эти дела абсолютно не касаются.
— Я понимаю, и ты меня должна понять. Никаких страстей, я просто хочу немного забыться. Побывать с хорошим другом на рыбалке, надеюсь, это не возбраняется?
— Нет. А серьезно, Валя? Он тебе нравится?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Да просто так. Мужик симпатичный, если ты когда-то встречалась с ним… Я бы такого не смогла совсем забыть.
Валентина надолго задумалась, глядя на яркие звезды, словно они могли подсказать ей ответ. Но звезды лишь
— Глупый разговор, Саманта, — наконец сказала она. — Мы теперь совсем разные люди.
— Вот это действительно глупо! — фыркнула Саманта. — Что значит — разные? Если бы у меня с ним что-то было, запросто все бросила и осталась бы тут.
— Ой, перестань, ради Бога, — с досадой махнула рукой Валентина. — Ты никогда не сможешь жить здесь, на земле. Зимой топить печку, бегать в туалет во дворе. А у нас тут и снег, и морозы под двадцать градусов бывают.
— Откуда ты знаешь, что я могу, а что нет? — решительно возразила Саманта.
— Даже так? Ты меня поражаешь своими сдвигами в сознании. Но пока я здесь, просто пообщаюсь с Максом. А потом — попробуй. Надеюсь, не станешь сексотить про это Боре?
— За кого ты меня принимаешь, Валя? Сама же слышала, как я с ним разговаривала при тебе. Между прочим, про то, что решила навестить родную школу, сама придумала. О директоре ни слова не сказала.
— Спасибо. Поэтому я тебя принимаю за подругу, Саманта. — Валентина выбросила сигарету. — Пошли пить чай?
— Пошли, — вздохнула Саманта.
Часы показывали начало двенадцатого, Барсуков чуть ли не каждые пять минут смотрел на циферблат своих «Сейко». Время бежало чертовски быстро, а Саманта не спешила звонить, хоть он и приказал ей связаться с ним вечером, когда Валентина уснет.
Днем звонила, но по тону понял, что Валентина рядом и, значит, ничего интересного Саманта сказать не может.
В ресторане казино «Витязь удачи» уже было шумно и сильно накурено, кондиционеры не справлялись с многочисленными курильщиками. Редкие счастливцы обмывали свои выигрыши, многочисленные проигравшие топили свою горечь в крепких напитках, с упорством, похожим на мазохизм, вспоминая, как собирались поставить на одну цифру, но в последний момент ставили на другую.
А первая-то была выигрышной! Теперь что ж… Оставалось только выпить как следует, дабы забыть сегодняшний кошмар и верить в завтрашнюю удачу. И пили, курили, шумно разговаривали, но не буянили, потому как все знали — порядки тут строгие. Заведешься — выбросят без лишних разговоров и больше не пустят.
Казино — серьезное заведение, тут все обязаны быть джентльменами, иначе и быть не может.
Барсуков предпочитал рестораны своих казино, там он чувствовал себя вполне уверенно, знал, что обслужат мигом и по высшему классу и бесплатно, ибо здесь он был главным посетителем. С женой
— Кого-то ждешь или торопишься, Боря? — спросила Снежана, внимательно глядя на него.
— А что, заметно?
— На часы все время смотришь.
— Жду важного звонка.
— От жены?
Девушка уже не решалась пренебрежительно отзываться о законной супруге своего мужчины, теперь он был просто мужчиной, хотя и не совсем «просто».
— Тебе фамилию назвать и сумму предполагаемой сделки? — усмехнулся Барсуков. — Смотри не на меня, а на тарелку, Снежана. Ты почти ничего не съела, а пьешь уже третий бокал.
— У меня аппетит пропал, — капризно сказала девушка.
И в это время зазвонил мобильник Барсукова.
— Извини, дорогая, на пару минут покину тебя, — улыбнулся он, вскакивая со стула и доставая из внутреннего кармана пиджака миниатюрный аппарат. — Да? — резко сказал, шагая между столиками к туалетам, где было не так шумно.
— Борис Евгеньевич, это я, Саманта. Звоню, как вы и приказали, без свидетелей.
— Что-то долго ты собиралась звонить! — раздраженно сказал Барсуков. — Полагаешь, я всю ночь могу ждать?
— Извините, Борис Евгеньевич, но вы же сами велели быть все время рядом с вашей женой. Я все время рядом, тут особо и не скроешься, чтобы поговорить с вами без свидетелей. Только недавно все легли спать, я вышла в туалет…
— И сидишь на толчке, да?
— Нет, стою рядом. Тут вот… заросли малины, кусты крыжовника, красной смородины… Стою и звоню вам.
— Говори!
Барсуков остановился в коридоре, где располагались два просторных туалета, прислонился плечом к стене.
— Все нормально. Родители вашей жены приняли нас замечательно, кормят так вкусно, что все рестораны Москвы по сравнению с их едой — просто дрянь. Ничего подобного в своей жизни не пробовала.
Барсуков находился в своем собственном ресторане и считал, что кормят здесь превосходно. Слова Саманты неприятно резанули слух, ведь она не раз обедала здесь!
— С этим все понятно. Давай про жену.
— Все нормально. Мы катались по станице, ездили на берег Кубани… Она меньше, чем Москва-река, и вода такая мутная, прямо желтая… Говорят, Большой Ставропольский канал отнимает воду, поэтому…
— Черт побери, Саманта! — яростно зашептал в трубку Барсуков. — Я про жену спрашиваю!
— Борис Евгеньевич, вы хотите, чтобы я познакомила ее с каким-то мужиком, а потом рассказывала бы вам об этом, да? — неожиданно резко ответила Саманта. — Все тут хорошо, никаких проблем нет. Мы почти не расстаемся, Валентина сама никуда не ходит и, как я понимаю, не собирается ходить. Что еще вам сказать?
— Ладно, все понятно, — более спокойно сказал Барсуков. — Намекни ей, что неплохо бы позвонить мужу.