Страсти в сентябре
Шрифт:
Валентина представила детям Саманту, та вежливо улыбалась, хотя чувствовала себя не очень. Никогда прежде не хотела быть равной хозяину или хозяйке, совершенно спокойно относилась к своему положению, а сегодня все это раздражало. И пусть Валентина представила ее как свою подругу, ясно было, кто тут хозяйка, а кто прислуга. Рядом с Романовым, а тем более с его детьми не хотелось чувствовать себя прислугой.
Ну вот не хотелось, и все! А дети у директора были просто замечательные.
— Саманта… вы американка, да? — спросила Настя.
— Нет, наша, — ответила Саманта. — Русская. Просто родители назвали меня так в честь одной американской девочки, которая хотела, чтобы две державы жили мирно.
— Очень красивое имя, — сказала Настя. — Даже приятно его произносить.
«Милая ты моя девчушка!» — хотелось сказать Саманте, но сдержала себя. А парень на переднем сиденье важно указывал, куда сворачивать.
Санькино озеро было заброшенным карьером, где лет тридцать назад пытались добывать песок и гравий для строительных нужд, копали, копали, а потом поняли, что все это бесперспективно. И бросили. Грунтовые воды заполнили котлован, а потом и рыба в нем завелась. Не сама по себе — запустили карасей, окуньков, выловленных в других озерах, карпов, линей, пескарей.
И стало оно, это озеро, излюбленным местом отдыха жителей Левобережной. Даже из других станиц приезжали сюда. Устроить шашлычок на природе, поставить котелок с водой над костерком.
Что-то поймают — вот и уха получится, а нет — так останутся воспоминания о классном отдыхе.
— Фантастика! — сказала Саманта, выходя из машины.
Перед ней расстилалось большое озеро, заросшее по берегам камышом и чаканом, в камышах были прогалины для рыбалки, на берегу даже камни стояли, предназначенные для сидения рыбаков.
Ясное осеннее утро, тихая вода — ни морщинки на ней, загадочные глубины меж сонных камышей… Прелесть! Саманта снова ощутила, что находится в сказке. Да Господи!.. Суетливая Москва, важные бизнесмены, их капризы, прихоти, требования усилить охрану, увеличить внимание… Да это просто чушь по сравнению с тем, что она чувствовала здесь!
Антон насадил червя на крючок удочки Валентины, Романов сам справился с этой задачей, посмотрел на Саманту:
— Саманта… Кстати, можете называть меня просто Максим, или Макс, как вам заблагорассудится.
Валентина незаметно подмигнула ей: мол, а я тебе что говорила?
— Только, если на ты, — с усмешкой сказала девушка.
— Не возражаю. Вот твоя удочка, располагайся с Антоном у соседней прогалины. Он поможет с наживкой.
— Нет, я останусь с Настей. Возьми эту удочку себе, Максим.
Валентина с удивлением посмотрела на нее, но ничего не сказала. Сегодня утром Саманта горела желанием половить рыбу в озере и вдруг отказалась от удочки. Так подействовало общение с Максом на ты, что решила ограничиться наблюдением? Или не хотела сидеть у соседней прогалины, опасаясь, что пропустит нечто важное?
— Как знаешь, Саманта, — понимающе улыбнулся Романов.
Он забросил леску в темную спокойную воду, нанизал червя на удочку Саманты и ее забросил. Потом неторопливо положил на камень старую фуфайку, жестом предложил Валентине сесть рядом.
Она забросила свою удочку, села на камень. Красные перьевые поплавки стояли в тихой воде меж густых камышей. Антон со своей удочкой пошел к соседней прогалине. Саманта, обняв Настю, присела неподалеку, глядя на тихую заводь, красные поплавки, мужчину и женщину на камне, они сидели рядом. И так хорошо было на душе, так спокойно… если бы не женщина рядом с ним, ее хозяйка!
— Я тебе еще одну удочку предоставлю, Максим, — сказала Саманта, вставая. — И еще на одного удильщика будет меньше. Ребята, поехали кататься!
— Ой, как здорово! — обрадовалась Настя.
— Антон, ты присоединяешься к нам?
Ну как же он мог остаться в стороне от этого? На рыбалку можно ходить сколько угодно, а покататься на самом настоящем джипе — когда еще придется?
— Пап, возьми мою удочку, — виновато сказал Антон. — Я с тетей Самантой поеду кататься.
— Все нормально, Тоша, — сказал Романов, забрасывая его удочку. — Только будь осторожен и помни главное — ты отвечаешь за Настюшку.
— Максим, я за детей отвечаю, — сказала Саманта. — Ты не веришь мне?
Романов с интересом посмотрел на нее, согласно кивнул:
— Верю, Саманта.
Валентина недовольно поморщилась. Не понравилась ей инициатива телохранительницы, но возразить не решилась. Дети уже мчались к джипу. Саманта усадила их на переднее сиденье, пристегнула ремнем сразу обоих.
— И держитесь за вот это. Если будет сильно трясти, поможет.
— Тетя Саманта, а эта машина может выжать двести километров в час? — спросил Антон.
— Запросто. Но мы на это не пойдем, условия не те. А вот сотню запросто выжмем, как только вырвемся на более-менее приличное шоссе.
— Я покажу вам трассу на Плавнинск, там нормальный асфальт, только выбоины есть, — сказал Антон.
— Надеюсь на тебя, штурман. Я ведь тут человек новый, ничего не знаю.
— Чего это он штурман? — возмутилась Настя. — Тетя Саманта, я тоже могу показать, куда ехать.
— Не сомневаюсь, малышка. Но штурман должен быть один. Оставим эту должность за Антоном, а?
— Ладно…
Джип сорвался с места и скоро исчез из виду.
— Веселая у тебя водительница, — сказал Романов, поглядывая то на поплавки, то на Валентину.
— Ты ей очень понравился, Макс.
— Интересно… А тебе?
Он обнял ее, притянул к себе. Валентина положила голову на его плечо, блаженно зажмурилась, а потом вдруг резко отстранилась.