Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
— Не смей останавливаться, — прошипел Данкан, — терзая ее и сам двигаясь, погружаясь в ее узкое лоно. — Шевелись, самка.
Клэр, вся дрожа, подчинилась.
Наслаждение вымыло все мысли из ее головы, оставив только все нарастающее возбуждение, сладостную слабость, охватывающую все ее тело. Клэр извивалась в руках Данкана, насаживаясь на его член, удовольствие пронзало ее с каждым толчком, и она захлебывалась, словно невидимые руки вливали в нее воздух, перемешанный с небесным удовольствием и светом
Данкан под нею тоже вздрагивал; его черные глаза закрылись, губы раскраснелись, и Дракон, выгибаясь дугой, прижимая и удерживая свою самку, обнимая ее за бедра, уже не скрывал того, что стремительно погружается в наслаждение, туманящее ему разум.
Теперь Клэр всецело властвовала над ним; теперь под его ресницами то и дело вспыхивало умоляющее выражение, и он едва слышно шепнул, когда Клэр коварно замедлилась:
— Еще… еще, моя сладкая, душистая самка…
— Проси лучше, — шепнула Клэр, нарочно сжимаясь так, что Данкан жалобно застонал от острых ощущений.
— Пожалуйста, еще!
— Скажи — «еще, Клэр». Назови меня по имени. Клэр. Меня зовут Клэр.
— Еще, моя Клэр, моя душистая, спелая, сладкая самка…
Эти слова тревожат ее душу болью и сладостью, и Клэр, послушно двигаясь, еле осознавая себя, чувствует, как закипают на ее ресницах слезы. Голос Данкана, дрожащий, срывающийся, так похож на голос того, прежнего, кого она любила и потеряла…
— Клэр…
Ее имя ласкало ее слух, и она, чувствуя, как Дракон под нею напрягается, замирает в предвкушении надвигающегося оргазма, чувствуя, как в ее собственном мозгу зажигается нестерпимое наслаждение, положила на его грудь ладонь с блестящими когтями.
Один укол — и они достигнут сердца, и дух Дракона отлетит прочь, Данкан выдохнет его вместе с невероятным наслаждением. Клэр нарочно сжалась, чтобы удовольствие его было непереносимым и обжигающим настолько, что он не заметит коварного и быстрого укола. Данкан вздрогнул и застонал — так беспомощно, так сладко, — что у Клэр дрогнула рука, лежащая прямо напротив его сердца.
«Ну же! Ну?!»
Данкан до боли сжал ее бедра, и Клэр почувствовала как его плоть в ней вздрагивает, наполняя ее лоно горячим семенем. Он еще двигался в ней, и она, кончая, вздрагивала от каждого толчка, а по щекам ее лились слезы.
— Не могу, — шептала она, давясь рыданиями, — не могу…
Удовольствие перемешалось с горечью, и Клэр рыдала, содрогаясь, чувствуя, как Данкан поглаживает ее по руке, лежащей на его груди, напротив быстро бьющегося сердца.
— Ну, что же ты, — пророкотал он укоризненно. Клэр отерла заплаканное лицо и взглянула на него.
Данкан был спокоен, очень спокоен. В его черных внимательных глазах, в его чертах не отразилось ни тени низменных чувств, что Мертвые Боги дарят своим адептам, и Клэр замолчала, потрясенная невероятной догадкой.
— Всего лишь один удар, — произнес Данкан, пожимая ее пальцы. — Точно в сердце, чтоб я не мучился. Не смогла?
— Данкан?! Ты… ты узнаешь меня?! Ты помнишь меня?!
Его губы горько изогнулись в печальной улыбке.
— Конечно, я помню тебя, — шепнул он, чуть касаясь ее брачного рисунка, алеющего на влажной коже. — Моя самка, моя Клэр… но у меня нет обратного пути. Поэтому ты зря не нанесла свой удар.
Глава 19. Белая Драконица
— Моя прекрасная Белая Драконица, моя любовь, мое сердце, как я мог забыть тебя? Только мысли о тебе не дают искре разума во мне погаснуть. Но ты хотела поступить правильно; убить меня. Это нужно было сделать — и сбежать отсюда.
— Нет, не говори так, Данкан!
Дракон крепко сжал Клэр в объятьях, прижал к своей груди и поцеловал волосы, прижался щекой к ее голове. Клэр показалось, что он дрожит как от нестерпимого холода, пронизавшего все его тело, хотя кожа его была горяча после любви. Некоторое время они лежали, тесно обнявшись, прислушиваясь к стуку сердец друг друга.
— Клэр, — произнес он с неизъяснимой нежностью, — моя нежная красавица Клэр! Моя отважная красавица! Моя дерзкая самка, дерзнувшая явиться сюда, в поганое логово Мертвых Богов, — он поднял ее личико к себе, в его черных глазах были печаль и любовь. — Я мог бы постараться сжечь цепь; в конце концов, и ногой можно пожертвовать. Но мне некуда бежать, Клэр. Некуда. Мир теперь мне чужой. Даже если я уйду отсюда, скверна моя останется со мной. День за днем она будет прорастать во мне, и скоро я стану другим, совсем другим. Насколько сейчас ты сильно любишь меня, настолько сильно потом ты меня возненавидишь. А я буду калечить и уничтожать все, что тебе дорого, весь мир вокруг превращать в пепел.
— Но не может быть, — шептала Клэр, прижимаясь к Данкану, гладя его лицо, — не может быть, что нет выхода! Этого быть не может!
— Конечно, не может, — раздался чей-то чужой, насмешливый, холодный голос. — Бессовестный маленький обманщик! Я знала, что ты водишь нас за нос!
Данкан в один прыжок оказался на ногах; Клэр, стыдливо натянув на грудь покрывало, испуганно хлопала глазами, глядя как сверху, по каменной лестнице, словно вырастающей из стены, неспешно спускается Мертвая Богиня.
— Ш-ш-што тебе нужно, Мертвая! — прошипел Данкан, очень быстро и неуловимо трансформируясь. Еще миг назад на месте алого Дракона стоял человек, а теперь — зверь, прикованный на прочную цепь. — Зачем ты пришла?
— Посмотреть на свой триумф, — произнесла легко Мертвая Богиня. Платье нежными розово-пепельными складками обнимало ее колени, перья мертвых птиц запутались в ее светлых волосах, тонкая золотая диадема была словно выплетена из ее кос, золотые цепочки светлыми бликами лежали на ее тонкой длинной шее. Соблазнительная прекрасная грудь чуть вздымалась, и казалось что платье держится на ней чудом, лишь скрывая бледные пятна сосков.