Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
Мертва Богиня была молода и прекрасна, сочетая в себе все самое возвышенное, строгое, недосягаемое и нереальное, что есть в смерти и увядании. Глаза ее, мертвые и серые, как у любого Мертвого Бога, были похожи на два глубоких замерзших пруда, а нежно-розовые губы улыбались, тая всю нежность мира в своей улыбке.
Богиня была так хороша собой, что Клэр не сразу заметила, что она высока, примерно так же высока, как тот Мертвый Бог, которому она отрезала голову; Данкан в теле Дракона, рвущийся с цепи, был примерно равен ей в росте. Женщина, несмотря на то, что была огромна,
— Какая любовь! — насмешливо произнесла Мертвая Богиня, останавливаясь поодаль — так, чтобы обозленный Данкан, распахивающий крылья и закрывающий ими Клэр, не мог дотянуться до нее, — и оглядывая Клэр, стыдливо скорчившуюся в постели. — Какая великая любовь! Я жила долгие годы, чтобы увидеть это — как двое ценят друг друга больше жизни. Вы идеальные адепты смерти, не находите?
— Никогда! — проревел Алый Дракон, изрыгая пламя — слишком слабое, чтоб достичь ног Мертвой Богини, но достаточное, чтоб напугать ее. — Никогда мы не станем твоими!
— Я уже поняла это, маленький обманщик, — легко произнесла Мертвая Богиня, поведя по воздуху изящной рукой, словно сгоняя надоедливую муху — и черные щупальца, что росли на теле Данкана, напали на него же, погребая его под своею темнотой, терзая его и устрашая. Дракон с ревом и визгом покатился по полу, кусая и терзая черные щупальца, почти что свое тело, и Клэр вскрикнула, порываясь подскочить и помочь ему, но Мертвая Богиня удержала ее одним лишь жестом.
— Жалко? — промолвила она так нежно, так легко и даже весело, словно речь шла об упавшем с дерева листе. Ее голос звучал прекрасной музыкой, такой странной и почти сумасшедшей на фоне яростной грызни и воя, что устроил Дракон, яростно борясь со скверной, пытающейся поглотить его. — Тебе его жалко? Хорошенький… признаться, я хотела оставить его себе. Он прекрасен. Но если хочешь — ты можешь его себе забрать.
— Чего тебе надо? — яростно выдохнула Клэр, наконец-то найдя в себе силы подняться и встать во весь рост. Она была обнажена, но сейчас был не тот момент, чтобы стесняться. — Что ты кривляешься, что ты устраиваешь тут представление?
— Власти! — прошептала Богиня так истово и страстно, что ее мертвые глаза на мгновение стали живыми. — Я всегда хотела стать Первой Богиней, самой сильной, самой могучей, самой легендарной, — ее голос понизился до интимного шепота. Она склонила голову, ее мертвые глаза мерцали загадочно и страшно в свете огня. — Я всегда знала, что придет мое время. Я ждала; я готовилась!
На лице Мертвой Богини просияло торжество, и Клэр, глядя в ее пустые глаза, отшатнулась, предчувствуя, что именно сейчас развяжутся все узелки, раскроются все тайны и договорятся все недомолвки.
— Что, — прошептала Клэр потрясенно, чувствуя, что мир вокруг нее в который раз рушится, и нет никого иного, кроме ухмыляющейся недобро женщины, глядящей ей в глаза.
— Первый Бог стал слаб, — выкрикнула Мертвая Богиня. Ею овладела экзальтация, выворачивающая наизнанку ее душу, и женщина, поняв лицо к небу, расхохоталась, выдыхая свое торжество, которое до сих пор тяжким грузом лежало в ее груди. — Он никто! Он лежит в своем саркофаге и не может и пальцем шевельнуть! Давно пора сменить его на более сильного Бога!
— А мы тут причем?! — почти с отчаянием выкрикнула Клэр, и Мертвая Богиня рассмеялась — негромко, но совсем ненормально, словно вожделенная победа уже кружила ей голову.
— Кто, — выкрикнула Мертвая Богиня, и голос ее загрохотал громче грома, рвущего в клочья небо быстрыми молниями, — кто из Мертвых Богов Сильнее Драконов?! Кто может похвастаться победой над ними?! И кто, — ее голос стал тих и вкрадчив, как шипение змеи, — кто из них может похвастать, что свою силу он получил из рук… Белой Драконицы?
— Что?! — выкрикнул Данкан. Он почти вынырнул из клубка пожирающих его черных щупалец. — Клэр, сожги!..
— Она не может, — холодновато произнесла Мертвая Богиня, презрительно морща губы. — Неужто ты думал, что я допустила бы, чтоб сильный и мощный враг пришел в мой дом? Нет; я долго готовилась к этому моменту!
— Клэр, беги! — кричал Данкан, раздирая черные щупальца, обволакивая его.
Но Клэр не хотела бежать; и отчего-то она себя не чувствовала неловко обнаженной; даже крик Данкана ее не потревожил, когда она уселась на постель Данкана и выпрямилась, словно заняла воображаемый трон.
— Говоришь, Белая Драконица, — хохотнула она, закинув ногу на ногу и вольготно откинувшись назад, опершись на руку. — Надо же! Испоганила легенду?
— Испоганила, — оскалившись, как огрызающаяся собака, рявкнула Богиня. — Я не могла убить тебя; легенда остается легендой, даже если ее лишить сил. Ты забрала бы меня с собой, взорвавшись белой вспышкой. Но запечатать навеки твой рот — это я могла! Поэтому ты не умеешь обращаться. И никогда не сможешь; уж я позаботилась, чтоб снять проклятие было практически невозможно.
— Ты изломала мне всю жизнь, — заметила Клэр злобно. — Я мучаюсь припадками около семи лет.
— Это плата за то, что ты жива, — ответила Мертвая Богиня злобно. — И за все те потери, что я понесла, выкрав тебя и выбросив в иной мир. Но сегодня ты здесь; и я рада, я очень рада, что все сложилось так, как сложилось! Я смогла! Победила! Я сломала Белую Драконицу, и силу я получу из ее рук — это ли не величие! В веках останется мое имя; а о тебе предпочтут забыть.
Она, торжествуя, подняла подбородок и оглядела маленькую фигурку Клэр с нескрываемым презрением.
— Тебе нужен твой Данкан, — звучно произнесла Богиня. — Я знаю. Ты все отдашь за него. Он твоя кровь, твоя плоть, твоя жизнь; вы с ним единое целое. Без него ты погибнешь — так же, как и он без тебя, — но даже смерть Первого Бога не освободит его, потом что Данкан мой. Я связала его; я вырастила его связи. Я ему хозяйка. И только я могу освободить его…
— И дыхание Белой Драконицы! — в муке выкрикнул Данкан. Клэр стрельнула в его сторону глазами — он настырно освобождался он щупалец, которые, казалось, играют с ним, связывая его черными путами. — Сожги тут все! Сожги меня!