Страстные сказки средневековья Книга 2.
Шрифт:
– Пресвятая Дева,- простонала она,- за что?
Но и это был не конец! Вдруг усилился ропот зрителей, превратившись в рев возмущенных голосов, и из толпы в несчастную жертву полетела вонючая грязь. Удары смачно попадали в женщину и расползались по останкам рубашки, пока один комок не попал ей прямо в лицо. От вони, тошноты, брезгливости и боли, у Стефки помутилось в голове и, наконец-то, сознание милосердно покинуло её.
Очнулась истерзанная женщина, лежа на боку в кровати. Увидев перед собой знакомые складки шерстяного
– О, мадам!- только и смогла всхлипнуть та.
Зато нашла, что сказать Аннет.
– Это настоящая глупость, мадам! Так рисковать своим здоровьем, ребенком, вытерпеть унижение перед смердами, только ради того, чтобы сказать мужчине несколько неприятных слов? Вы действительно считаете, что своим безумством, что-то доказали? Какая глупая, нелепая и опасная бравада!
Находящаяся в полубессознательном состоянии от боли женщина даже не обиделась на подопечную за столь оскорбительные слова, так как понимала, что девушки взволнованны и обеспокоенны происходящим.
– Успокойся и не кричи, какой теперь в этом толк, - поморщилась она, - лучше скажи, когда меня отвязали?
– Сразу же, как вы потеряли сознание и обвисли на веревках. Вы уже четыре часа лежите без сознания, всех напугали!
– Сколько сейчас времени?
– Скоро вечер!
Вот как! Стефка была милой, уступчивой женщиной, и вовсе не героиней по характеру, но иногда и кротких людей можно довести до озверения, и тогда они чувствуют в себе яростную потребность в сопротивлении.
– Мне нужно встать, сейчас придет барон.
Девицы недоуменно переглянулись, с жалостью глядя на истерзанную патронессу. Они решили, что у неё от боли помутился рассудок.
– Встать, - озадаченно протянула Бланка,- но зачем?
Впрочем, что глупые девственницы могли понимать в мужчинах, когда эти зловредные существа не раз ставили в тупик даже более опытную в таких делах графиню.
– Именно сегодня, - со стоном сделала она попытку подняться, но тут же в бессильной испарине опустилась на место,- барон захочет узнать - сумел он меня сломить или нет? Иначе, какой смысл во всей этой дикости?
– Но мессир уже был здесь, когда вы лежали без сознания,- с неожиданно горьким раздражением произнесла Аннет,- мадам похвалялась, что знает мужчин, однако вы его совсем не знаете! Его милость не такой, как все!
Стонущая от боли Стефка утомленно покосилась на девицу.
– Аннет, - мягко напомнила она - мы же уже говорили на эту тему! Ты слишком возносишь нашего тюремщика, приписывая ему несуществующие в действительности достоинства!
– Нет, мадам, - та упрямо тряхнула рыжими кудряшками,- это вы не хотите видеть очевидного!
Когда человек от боли и так практически ничего не соображает, а его пытаются убедить, что безумный палач - кроткий агнец, то поневоле начнешь смотреть на мир, как на чью-то идиотскую
– Ладно, ты меня убедила! Валленберг - по ошибке забытый на земле ангел,- с неимоверным усилием женщина все-таки приподнялась с постели,- помогите мне одеться!
Нехитрая процедура превратилась в настоящую пытку, хотя её спина и была плотно стянута полотном, пропитанным вонючей мазью. Когда Бланка попыталась зашнуровать по бокам её блио, она даже закричала от боли.
– Осторожно, дорогая, моя спина немилосердно саднит!
Выдержав эту жуткую процедуру, Стефания почувствовала себя гораздо лучше. Все-таки встречаться с врагом лучше во всеоружии, чем валяющейся беспомощно в постели. Нет, он не увидит её в таком состоянии!
– Посадите меня в это кресло, но сначала поставьте его спинкой к окну,- приказала она девицам.
Это было далеко непросто, но все-таки Стефка сумела взяться за рукоделие. Впрочем, она не столько шила, сколько вцепившись в иглу, изо всех сил боролась с тошнотой и головокружением.
Девушки то же находились в нервическом ожидании. И если Аннет только тупо пялилась в окно, то Бланка уселась на подушку возле покровительницы и доверчиво уткнулась головой в юбку. Стефания ощущала сквозь ткань, как громко и беспокойно стучит её сердечко. Бедное дитя, чем она могла ей помочь, разве только нежно провести рукой по золотистым кудряшкам?
– Когда это все закончится, меня отправят в монастырь, мадам?- грустно спросила девушка.
– А разве там хуже, чем здесь?
– Ах, мадам, я так мечтала о любви, так ждала её, почему в моей жизни всё сложилось именно так? За что на меня разгневался Господь?
– Я не знаю, милая! Но Всевышний не покинет нас, где бы мы не находились, и чтобы с нами не случилось! Наверное, он послал нам это страшное испытание, чтобы проверить нашу веру!
– Но я хочу любви!
– Самая совершенная любовь, дитя моё, это любовь к Всевышнему!
Бланка чуть помолчала.
– А страсть..., любовь мужчины?
– смущенно спросила она.
Стефка угрюмо задумалась. Наверное, по вине фон Валленбергов весь мужской род сейчас предстал перед ней в самом неприглядном черном цвете.
– Я любила мужчин дважды,- горько призналась она,- отдавала им все сердце, без остатка! И оба раза меня предали, отвергли мою любовь... Только Господь, девочка моя, никогда не предаст и не отвергнет человека, не оставит его умирать в тоске и муке от неразделенного чувства! Самое ценное, что остается у женщин после того, как по их жизни пройдется мужчина, это сожаление об утраченном совершенном покое юности, о том ожидании счастья, в котором жила доверчивая душа.
Аннет, зябко обхватив плечи руками, безучастно слушала их диалог, но даже по упрямо выгнутой спине было понятно, что она не согласна ни с одним словом.