Страстные сказки средневековья Книга 2.
Шрифт:
– Нет, ещё рано! Надо дать графине маковую настойку и пусть она пока поспит, отдохнет, а потом с новыми силами начнет все сначала!
Стефке дали выпить питье, но прежде чем она провалилась в глубокий благодатный сон, схватка вновь немилосердно скрутила её. Боль оказалась настолько невыносимой, что она истерично закричала:
– Проклятый Рауль, да что же это такое!
И последнее, что увидела Стефка, оказались изумленные глаза младшего фон Валленберга.
Очнулась женщина внезапно и удивленно оглянулась. Комнату уже заливал
– Сейчас, любимая, сейчас! Всё будет хорошо!
– Рауль?
– было вскрикнула Стефания, но ей молниеносно закрыла рот появившаяся из-за полога Марго.
– Тихо, девочка моя, тихо! Мы пришли, чтобы помочь!
Схватки возобновились, но их даже невозможно было сравнить по силе с предыдущими. После быстрых манипуляций этих двух, ребенок запросился на белый свет. Стефка искусала себе губы, чтобы не закричать и не разбудить акушерку, пока младенец не выскользнул из её чрева.
– Кто?
– тихо пробормотала она, обессилено впадая в облегченный транс.- Кто?
Но Марго и Рауль почему-то ответили не сразу, потрясенно разглядывая младенца у ведьмы на руках. Их молчание настолько встревожило Стефку, что она, с трудом стряхнув с себя оцепенение, из последних сил прошептала.
– Что случилось? Почему вы молчите? С ребенком что-то не так?
– Всё так,- поспешила её заверить ошеломленно изучающая брыкающегося новорожденного Марго,- только... только это девочка!
– И что?
– не поняла мать.
Возможно, они бы ей что-то и объяснили, но в этот момент за окном яростно запел на птичнике петух, и, видимо, его пение было каким-то знаком, потому что на глазах растерянной Стефки троица растворилась в воздухе.
Но от кукареканья проснулась и акушерка. Протерев глаза, она подошла к постели.
– Что, госпожа, отдохнули? А я тут...
Что хотела сказать повитуха дальше, осталось невыясненным, потому что именно в этот момент она узрела залитую кровью постель и пр..
– О, Пресвятая дева,- испуганно перекрестилась старуха,- а где младенец? Госпожа, куда вы дели ребенка?
Стефка с тяжелым вздохом откинулась на подушки - что отвечать на этот вопрос, она не знала! Между тем, привлеченная криками повитухи прислуга, наверное, сообщила о происходящем баронской семье, потому что спустя некоторое время в комнате оказались оба брата. Натягивая на ходу камзолы, они ворвались в помещение и застыли возле кровати.
Лежать под взглядами двух мужчин в заскорузлой от крови рубашке, в луже всяческих последствий родов, не очень-то приятно. Это когда тебя скручивают в узел схватки, то тебе все равно, но когда этот ужас остается позади..., женщина слабо потянула на себя одеяло.
– Нет, нет,- запротестовал Вальтер, выдернув ткань из её слабых рук,- не надо! Гуго, что все это значит? Где младенец?
– Может, она ещё не родила, и это просто кровотечение?
–
И что она должна была сказать? Графиня лишь виновато пожала плечами.
– Не знаю!
И что самое странное - практически не лгала! Откуда ей было знать, куда Рауль уволок их дочь?
– То есть как - не знаю?
– Я заснула, а когда открыла глаза, то... вот!
– Но кто-то должен был перерезать пуповину, да и младенец не иголка, чтобы потерять его в складках простыней!
И вновь Стефании пришлось недоуменно развести руками.
– Не знаю!
– Не сатана же похитил вашего младенца! За кого вы нас принимаете, мадам?
Сатана? Интересно, а можно ли было этим словом обозначить Рауля? Смотря, с какой стороны посмотреть!
– Марта?
Оказывается, это было имя повитухи, потому что шустрая старушка виновато подскочила к господам.
– Не выходила, господин, никуда не выходила, и все это время была здесь,- испуганно затараторила она, - только, когда госпожа уснула, то же на мгновение сомкнула глаза, всего лишь на миг! Проснулась, а здесь такое...
– И ты ничего не слышала?
– Только пение петуха, ваша милость!
– Стража!
Но вбежавшие на зов барона воины клятвенно заверили, что не сомкнули век в эту ночь, и ручаются бессмертной душой, что ни один человек не переступал порог комнаты.
Разъяренные братья вновь повернулись к безмолвно взирающей на разбирательство роженице.
– Нам что, мадам, вновь подвергнуть вас пытке?
С этих зверей станется! Стефка только тяжело вздохнула.
– Не стоит хлопот, ещё немного, и если обо мне не позаботятся, я умру сама!
Странно, но этот кроткий упрек неожиданно образумил Валленбергов.
– Она права,- с сожалением признал справедливость её слов Вальтер, - если мы не торопимся, то может начаться родовая горячка!
И по его сигналу вокруг облегченно вздохнувшей женщины заметалась прислуга с полотенцами и горячей водой. Они ещё до конца не устранили последствия родов, как графиня уже впала в крепкий и спасительный сон.
Наступило время относительного затишья.
Стефка занималась исключительно своим здоровьем - отлеживалась, мучилась горячкой, из-за перетянутых полотном полных молока грудей, много спала.
Надо сказать, что сама обстановка в башне была подавленной. Весть о том, что ребенка пленницы похитила нечистая сила, быстро разнеслась по всему замку и, конечно же, достигла ушей двух юных девушек и прислуги, обихаживающей донжон, и теперь графиня то и дело натыкалась на подозрительные и испуганные взгляды своего окружения.
Прервала молчание все-таки Аннет, а не более, казалось, привязавшаяся к графине Бланка.
– Вы знаете, кто у вас родился, мадам?
Стефка насмешливо покосилась на рыжую девицу. Понятно, что они все умирали от любопытства. Что ж, пусть узнают!