Стратегия. Логика войны и мира
Шрифт:
В изложенном выше описании борьбы между британским Бомбардировочным командованием и немецкой ПВО мы рассмотрели только ее технические и тактические аспекты. Но оба противника, конечно, действовали в рамках большой стратегии. Британские бомбардировки Германии, вначале направленные только на тщательно отобранные военные и промышленные цели вдали от городов, были подстегнуты начальными успехами немецких войск в мае 1940 года — их быстрым вторжением в Голландию и Бельгию. Таким образом, в числе парадоксальных первых плодов наступления, еще не достигшего кульминационной точки своего успеха, Германия пережила первые воздушные налеты. Когда вермахт неожиданно быстро одолел и Францию, вытеснив британскую армию с континента в июне 1940 года, он лишил британское правительство всех способов вести войну, кроме одного: с воздуха. А поскольку немецкая ПВО наносила страшный ущерб британским самолетам, пытавшимся бомбить специфические военные и промышленные цели днем, командование бомбардировочной авиации вынуждено было совершать полеты ночью, когда его самолеты не могли попасть в цель, меньшую по размерам, чем довольно-таки большой город. Так парадоксальная награда, полученная немцами за победу их армии и эффективность их истребителей и зенитной артиллерии в дневном перехвате, стала началом разрушения немецких городов.
Идущая вверх кривая успеха британцев в этой самой длительной из всех кампаний Второй мировой войны началась с самой нижней точки национального поражения. В августе 1940 года Королевский ВМФ Великобритании забился в отдаленную гавань Скапа-Флоу, опасаясь
44
SAO, I,152.
Представляя свой план премьер-министру Уинстону Черчиллю 25 сентября 1941 года, Портал предположил, что с помощью 4000 боевых самолетов Бомбардировочному командованию удастся «сломать» Германию за шесть месяцев [45] . Характерно, что этот план основывался на весьма подробных расчетах в духе инженера, проектирующего мост через безропотную реку, — в нем совсем не принималась во внимание возможная реакция врага. Например, объем разрушений, требуемый для устранения 43 городов, устанавливался не произвольно: он тщательно высчитывался на основе «индекса активности», который, в свою очередь, основывался на статистических данных, собранных во время первых немецких бомбардировок британских промышленных городов. После каждого бомбового вылета промышленное производство должно было страдать из-за перебоев с подачей газа, воды и электричества; рабочие должны были уклоняться от работы из-за страха, усталости или недоедания, из-за аварий на общественном. транспорте и общего развала городской жизни. Определенный тоннаж бомб на известное число населения должен был снизить индекс активности до определенного остаточного процента: например, в случае Ковентри индекс снизился на 63 процента в день после массированной немецкой бомбардировки 14 ноября 1940 года, когда было сброшено по тонне бомб на каждые 800 душ населения. Затем началось постепенное восстановление; но, если бы атаки продолжались, то индекс всякий раз начинал бы расти со все более низкой отметки. В конце концов, после четвертой, пятой или шестой бомбардировки индекс был бы сведен до нуля, и военное производство совсем прекратилось бы.
45
SAO, I, 182.
Кроме того, этот план был восхитительно консервативен во всех своих исходных посылках. На каждый из 43 больших и малых городов предполагалось совершить не менее шести атак, сбрасывая по тонне бомб на каждые 800 жителей. Было сделано столь щедрое допущение для ошибок в навигации, технических сбоев и перехватов, что лишь 25 процентов самолетов, как ожидалось, достигнут своих целей; предполагалось, что каждая эскадрилья из 16 самолетов будет совершать всего сто вылетов в месяц (значительно меньше реальных на тот момент показателей), причем бомбовая нагрузка была скромной: три тонны на один самолет. Поэтому потребовались бы 250 эскадрилий на фронте бомбовой войны в течение шести месяцев кампании, что давало в общей сумме 4 000 бомбардировщиков.
В классическом духе прямолинейного логического мышления этот план молчаливо предполагал, что немцы не станут ни резко повышать свои скромные усилия по ПВО, ни рассредоточивать свою военную промышленность, в то время как ее будут систематически разрушать. Портал и его подчиненные не были глупцами, и нет сомнения в том, что если бы им велели поодиночке поразмыслить на эту тему, они отвергли бы любую концепцию войны, полностью игнорирующую созидательную энергию врага и его волю к самозащите. Но учтите обстоятельства и неотложные задачи того времени, его эмоциональную окраску: в сентябре 1941 года, когда план был представлен Черчиллю, немцы сметали все на своем пути в России, неделю за неделей разбивая в пух и прах оборонительные линии и целые армии, сотнями тысяч беря в плен окруженных красноармейцев. Только память об участи Наполеона противостояла суровым фактам, наводившим на мысль о скором крахе Советов. Не было никаких признаков значительного вооруженного сопротивления немецким оккупантам и нигде в Европе. В США шло скромных масштабов перевооружение, но общественное мнение в основном противилось вступлению в войну, и это продолжалось до тех пор, пока японцы не навязали ему иной точки зрения, напав на Пёрл-Харбор.
Что же касается Британии, то было совершенно нереалистично надеться на то, что британская армия когда-нибудь сможет высадиться на европейский континент с силами, достаточными для того, чтобы избежать скорого поражения. К тому же сражения Роммеля в Северной Африке показали, что только за счет значительного материального превосходства можно взять верх над высокой военной моралью, отменными боевыми навыками и одаренными офицерами немецкой армии. Если бы Гитлер выиграл войну в России, как в Польше, Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландах, Франции, Югославии и Греции, то лишь Королевские ВВС могли бы встать у него на пути, когда он возвратился бы с востока, чтобы покончить с Британией, — предварительно усилив Люфтваффе за счет своих завоеваний и демобилизации вооруженных сил. Годом ранее Королевские ВВС одержали оборонительную победу в небе над Британией, но лишь с огромным трудом — да и то побежденными оказались немецкие истребители-бомбардировщики, только что воевавшие с Францией и совсем не подготовленные к совершенно иным условиям битвы за Британию. Такой удачи нельзя было ожидать в ходе второй битвы за Британию, к которой немцы подготовились бы должным образом после разгрома России. Если бы Люфтваффе было реорганизовано для данной задачи, ВВС Великобритании были бы постепенно уничтожены в тщетных попытках предотвратить бомбардировки британских городов, от которых остались бы одни руины. А за этим неотвратимо последовало бы вторжение, которое установило бы новый порядок с гестапо, СС и концентрационными лагерями. Даже если бы Советский Союз как-то уцелел (что казалось тогда в высшей степени невероятным), и последовала бы затяжная война, спасающая Британию от вторжения, только Королевские ВВС могли послужить военным инструментом, пригодным для того, чтобы довести войну до некоего приемлемого завершения. Поэтому сэр Чарльз Портал и его коллеги из ВВС, бывших до недавнего времени во многом второстепенным родом войск, оказались в неожиданно важном положении — возможно, вдохновляющем, но предполагающем такую огромную ответственность,
Уинстон Черчилль находился точно в таких же обстоятельствах; человек сильных и неудержимых чувств, он, видимо, попал в тот же вихрь эмоций, усугублявшийся куда более значительной личной ответственностью. Ведь именно его отказ принять мирные предложения Гитлера в июне 1940 года вызвал гибель 93 000 британских мирных жителей — мужчин, женщин и детей — в последовавших бомбардировках. Именно из-за его политики Великобритания осталась в зловещей изоляции, перед лицом почти несомненной перспективы вторжения сразу после того, как Германия завершит разгром России. Его отставка с поста премьер-министра по настоянию парламента, его замещение более разумными людьми, которые могли бы лучше договориться с Гитлером, последующие переговоры и принятие Британии в общество «нового европейского порядка», изгнание или арест Черчилля и смерть в безвестности — сегодня все это кажется мрачными фантазиями, но в сентябре 1941 года было вполне вероятно, как показывают современные данные [46] .
46
Gilbert, Martin. Finest Hour («Звездный час»), 1983. P. 1103, 1105.
Так что и для Черчилля успешная кампания Бомбардировочного командования была единственно возможным орудием спасения: национального, политического и даже личного. И все же стратегическое прозрение одержало верх и над вихрями эмоций, и над техническими проблемами. Отвечая Порталу, Уинстон Черчилль, во-первых, решительно отверг тезис о том, что войну можно выиграть одними лишь бомбардировками («все, чему мы научились с того времени, как началась война, показывает, что их эффект, как физический, так и моральный, сильно преувеличен»). Во-вторых, предвосхитил будущую защитную реакцию немцев на скромные масштабы бомбардировок, | проводившихся до сих пор, в частности предсказав появление эффективных ночных истребителей для борьбы с ночными бомбардировками. В-третьих, он выразил мнение, что нынешняя кампания бомбардировок потерпит неудачу, когда Германия отреагирует («кажется весьма вероятным, что наземная защита и ночные истребители превзойдут атаку с воздуха»), как и произошло в действительности во второй половине 1942 года. В-четвертых, предсказал, что, если британские концентрированные бомбардировки будут успешными, то немцы скорее рассредоточат и децентрализуют военную промышленность, нежели станут пассивно дожидаться ее полного разрушения («всё и всегда находится в движении в одно и то же время [источник динамического парадокса], и вполне возможно, что в 1943 году военная машина нацистов так широко рассредоточится по всей Европе, что в значительной мере станет независимой от существующих построек у себя на родине»). В-пятых, он предупредил о вероломстве точных цифр в подсчетах, которые, вероятно, не могут учитывать значительную и неизвестную переменную реакции врага («Я решительно возражаю… против того, чтобы выражать уверенность [в этом плане] через арифметические выкладки»).
Черчилль закончил такими словами: «Каждый должен делать все, что в его силах, но неумен тот, кто думает, будто есть какой-то верный метод выиграть эту войну или любую другую войну между равными по силе. Единственный план таков: упорно продолжать» [47] .
Бомбардировочная авиация была единственным британским средством нападения, и ему действительно был отдан главный приоритет в распределении немногочисленной высококвалифицированной живой силы и промышленной продукции. Но авиации так и не удалось достичь численности 4000 бомбардировщиков на линии фронта: на высшей точке своего развития, в апреле 1945 года, Бомбардировочное командование располагало лишь 1609 стратегическими бомбардировщиками [48] — потому что было решительно отвергнуто предложение Портала об уменьшении численности сухопутных войск и ВМФ. Интересно отметить, что после вступления США в войну и прибытия на театр военных действий американской Восьмой воздушной армии план систематических бомбардировок был действительно осуществлен в 1943 году. Более того, этот план не только нарушал логику стратегии, игнорируя защитную реакцию врага, но и стремился к высокой эффективности, сосредоточив бомбардировки исключительно на промышленном секторе, опять же, просто игнорируя ожидаемую реакцию противника в промышленной сфере.
47
SAO, I, 182, 184–185.
48
SAO, IV. Приложение 39. Р. 428.
Поскольку американские бомбардировщики В-17 были основательно вооружены, неся на борту 11 пулеметов каждый, командующие Восьмой воздушной армией были убеждены в том, что эти машины смогут сами защитить себя от немецких истребителей, составляя формирования, взаимно защищающие друг друга, и не нуждаясь при этом ни в сопровождении истребителей, ни в «покрове угрюмой ночи». Атаковать решили днем, чтобы поражать вполне определенные промышленные цели, в противоположность беспорядочным бомбежкам городов, проводившимся британским Бомбардировочным командованием. Кроме того, командующие Восьмой армией рассчитывали, что налеты дадут большие результаты по сравнению с обычными бомбардировками, если атаковать специфические «узкие места» немецкой военной промышленности, нанося вред ее системе в целом. Британское Министерство экономической войны уже давно отстаивало подобный подход, и в качестве идеальной цели оно указало на заводы в Швайнфурте, где, по имеющимся данным, производилось две трети всех германских шарикоподшипников. Поскольку любому танку или грузовику, любому двигателю для самолетов, судов или подводных лодок, да практически всем машинам, где есть движущиеся части, нужны шарикоподшипники, министерство уже давно заявляло о том, что разрушение заводов в Швайнфурте нанесло бы колоссальный ущерб боеспособности немцев в целом [49] . Британский маршал авиации Артур Харрис, глава Бомбардировочного командования, высмеял эти расчеты, язвительно отозвавшись о любых решениях, в которых видят «панацею». Он заявил, что эксперты по целям «окончательно свихнулись» на своих подшипниках [50] . Один остряк согласился с Харрисом и заметил, что, наверное, нужно разбомбить и заводы по производству шнурков для ботинок: это заставит немцев сдаться, потому что обувь будет падать с их ног. Однако Восьмая воздушная армия непреклонно настаивала на прицельных дневных бомбардировках; и, поскольку ее силы не могли вырасти достаточно быстро для того, чтобы оказать достаточно сильное воздействие, бомбя широкий спектр промышленных объектов, сосредоточенный подход путем бомбежки «узкого места» был очень привлекателен для американского командования.
49
SAO, I, 347.
50
Артур Харрис, глава Бомбардировочного командования в самые трудные годы и, возможно, самый недооцененный из всех военачальников сил союзников, включил тонкий анализ этого вопроса в свои мемуары: Harris, Arthur T. Bomber Offensive («Бомбовая атака»), 1947. Р. 220–234.