Стратегия

Каллихен Кристен

К сожалению, пока вдохновение меня не посетило, мне приходится отступить, дать ей пространство или рискнуть и вести себя как сталкер, что не должен делать ни один парень в здравом уме.

Грей толкает мою руку локтем.

– Эй. Кто последним добежит до Пристани Рыбака – покупает завтрак.

Маленький уебок. Мы оба хороши в коротких забегах. Но Грей лучше на длинной дистанции. Так что я делаю то, что сделал бы любой уважающий себя соперник.

Я толкаю его в траву и мчусь.

Фиона

АЭРОПОРТЫ - ПОЛНЫЙ ОТСТОЙ. Как только я вхожу внутрь, то напрягаюсь. Кто-то всегда наблюдает за вами со стороны. К вам относятся как к скоту. Раздражающему скоту. И все, что вам приходится ожидать в ответ - тесные помещения и дорогая хреновая еда в пластиковых контейнерах.

Ага-угу.

Мои глаза затуманены, а горло болит. Возможно, я чем-то заболела. Потому что мне правда сложно дышать.

И так я себя чувствую с тех пор, как покинула дом Айви. Айви, которая глядела на меня с таким разочарованием, что я почувствовала себя более уныло, чем дерьмо на ботинке. Грей даже не потрудился взглянуть на меня. Он полностью закрылся в себе и пробормотал что-то о том, что пойдет на пробежку. Билетный агент информирует меня, что мое место в последнем ряду самолета.

Еще один бонус: все пассажиры будут стоят и ждать возможности сходить в туалет прямо рядом со мной, толкаясь своими задницами мне в лицо.

"Если бы ты не была такой трусихой, то все еще лежала бы в постели с Дексом". Что сейчас официально можно назвать лучшим местом во всем мире.

Я говорю себе заткнуться.

Посадочный талон в моей руке, я поворачиваюсь, таща свой чемодан на колесах за собой, и чуть не врезаюсь в целующуюся парочку.

Ебушки-воробушки.

Они не останавливаются. Целуются не в противном, слюнявом смысле, а в... черт, романтическом, "ты мой воздух" смысле. Парень осторожно сжимает щеки девушки, пока наклоняет голову и углубляет поцелуй. Она хватается за его спину, будто никогда не позволит ему уйти.

И вот я гляжу на них, словно извращенка. Я не могу себя сдержать. Теперь я знаю, как ощущаются подобные поцелуи. Пожирающий огонь, то, как все ваше тело льнет к телу любимого с потребностью раствориться в его плоти и костях, стать его частичкой.

Боль в горле нарастает, отдаваясь напряжением в груди. Я гляжу на пару и в слепую двигаюсь к линии прохождения транспортной безопасности.

Но это не помогает. Не могу остановить свои размышления. Или боль.

Словно зомби, я бреду к воротам на посадку. Словно зомби, сажусь в самолет, отыскивая свое место.

Особенно учитывая то, что еще одна пара садится передо

мной - парень помогает девушке положить сумку на полку до того, как целует ее в щеку. И на этом я разваливаюсь.

Сдерживая всхлипы, нащупываю сумку и отыскиваю телефон.

Дважды неверно набираю номер, мои пальцы сильно дрожат. Как же глупо. Я была такой глупой. Мысль, что я разрушила все, крепко сжимает мою грудину. Вокруг меня пассажиры занимают свои места, ребенок ноет, умоляя дать ему Чиритос.

А телефон продолжает звонить. Доносится хриплый голос Декса из автоответчика. Приходится зажмурить глаза. Лишь от звука его голоса меня пронимает дрожь. Но это ведь хреново, что меня перебросило на голосовую почту? Он избегает моего звонка? Я бы не стала его винить за это.

Ненавижу оставлять сообщения. Но часть меня подсказывает сказать, что хочу и затем положить трубку, не рискуя услышать от него, что с нами покончено.

Пожалуйста, не заканчивай со мной.

– Привет, это я. Фи. Дерьмо, вышло в рифму (на англ. звучит как "ми" - "Фи"). Я ненавижу ненамеренно говорить в рифму. То есть когда не собираюсь рифмовать, а оно само выходит, понимаешь?

"Заткнись, Фи".

Я делаю вдох, моя ладонь скользит по чехлу телефона.

– Я... ах... Здесь была целующаяся пара. В очереди за билетами. Не знаю, оставляли ли они друг друга и встретятся ли снова. Но у них была такая сильная связь, понимаешь? И это поразило меня. Я никогда не поцелую тебя снова. Никогда не почувствую, как ты держишь меня в своих объятиях. И...

Дерьмо, я готова разреветься. Моя рука так сильно прижимается к глазам, что те болят. Я напряженно сглатываю.

– Это больно, Итан. Слишком больно. Как так получилось? Как так получилось, что ты уже ощущаешься, словно часть меня? Но думаю, это так, потому что мысль о том, чтобы не быть с тобой снова... Блядь. Я бормочу. Снова. Но, Итан...

Из динамика звучит предупреждение о том, что нужно заканчивать сообщение.

Я сутулюсь, поворачивая тело к иллюминатору.

– Итан, забудь, что я сказала, ладно? Мне жаль. Я была трусихой. Я хочу тебя. Только тебя. И плевать на все остальное. Пожалуйста, скажи, что еще не слишком поздно. Что я не проебала нас еще до того, как все по-настоящему началось.

– Мисс?
– Стюардесса нависает надо мной.
– Вы должны выключить телефон сейчас.

Я смотрю на нее со слезами в глазах и поднимаю руку.

– Я должна идти, - говорю в телефон.
– Буду сегодня вечером в Нью-Йорке. Мне... просто... мне жаль, ладно? Перезвонишь мне?
– Я облизываю пересохшие губы.
– Тогда ладно. Пока.