Стратегия
Шрифт:
Итан как-то говорил мне, что я искала свою радость. И нашла ее. Теперь мне нужно ее вернуть.
Край телефона втыкается в мою ладонь, когда сжимаю его и набираю номер.
– Вы позвонили Блум, - мурлычет женский голос. – Чем могу помочь?
Я стискиваю зубы, так сильно сжимая телефон, что он почти скрипит.
– Меня зовут Фиона Маккензи. Я лишила Итана Декстера девственности. И хочу свой приз в миллион долларов.
Декс
У МЕНЯ АБСОЛЮТНО нет желания
Фи вытолкнула меня за дверь, уверяя в том, что она будет в порядке. Верно. Будто я не вижу круги у нее под глазами или морщинки вокруг ее рта.
В хреновом настроении я вхожу в раздевалку. Но знакомый запах пота, геля для душа и снаряжения немного успокаивает меня.
Но я ни с кем не встречаюсь взглядом. Это чертовски неловко, и я замечаю несколько кривящих лицо ребят, пока прохожу мимо. Сама мысль о том, что эти ублюдки видели обнаженное тело Фи, вызывает у меня желание выбить им зубы.
Я почти у своего шкафчика, когда Даррен, наш защитник, бормочет "сиськи" себе под нос.
Ему не нужно больше ничего добавлять. С рычанием, я хватаю его за горло и ударяю парня о стену. Ребята собираются вокруг нас, хватают за мои руки и пытаются заставить отпустить этот кусок дерьма. Я отмахиваюсь от них, делая шаг к Даррену.
– Ты что-то сказал, уебок?
Даррен извивается, будто червяк, трепыхаясь в моих руках, его лицо темнеет и потеет под моей рукой.
– Отвали.
Я так не думаю. Даже несмотря на то, что крепкие руки дергают меня назад. Несмотря на то, что все ребята кричат мне остыть. На хрен. Я еще раз бью Даррена, а затем позволяю ему упасть. Он спотыкается, но выпрямляется и делает шаг мне навстречу, меча убийственные взгляды. Хорошо. Давай же.
– Декстер!
– кричит наш главный тренер, и все замирают.
Я бросаю на Даррена последний взгляд и разворачиваюсь. Никто не смотрит на меня.
Выражение лица тренера напряженное.
– В мой кабинет.
Я не говорю ни слова, следуя за ним. В этом нет надобности. Я снова сделал бы тоже самое, и все в комнате это понимают.
Когда тебя вызывают в кабинет тренера, это никогда не сулит ничего хорошего. Ты вспоминаешь учебный лагерь и тот ужас, что нависал над твоей головой, когда ты не знал, оставят тебя в команде или вышвырнут. Он пронизывает твои кости до тех пор, пока ты идешь в кабинет тренера, и в результате преобразуется в дрожь.
Внутри кабинета тренер смотрит на меня, усевшись по другую сторону его блестящего стола.
– Ты в состоянии собраться, Декстер?
– Да.
Нет. Возможно. Я на хрен не знаю. Но он не хочет слышать все эти сомнения. Так что я спокойно и собранно смотрю в ответ.
Он переплетает пальцы рук - опирая на них подбородок в таком раздражающем жесте, который свойственен всем тренерам - и продолжает глядеть на меня так, словно я - послеобеденное шоу.
К сожалению для него, это дерьмо со мной никогда не прокатывает.
– Ты один из самых умных ребят в команде, Декстер. Ты всегда хорошо играл. Но эта сверхсила где-то терялась. Теперь она здесь. Сосредоточься. Ты играешь лучше, чем я когда-либо видел.
Клево! Итак, моя ярость - это бонус. Не то что бы я это осознавал. Но мне это не нравится. Возможно, тренер тоже это понимает, потому что наклоняется вперед, упирая руки в стол.
– Этот цирк в СМИ вскоре утихнет. Но пока что ты можешь воспринимать это, как возможность. Канал ярости, Декс.
– Его выражение становится жестким и серьезным.
– Но держи ее на долбанном поле.
– Конечно, тренер.
– Потому что, что мне еще сказать?
Я сержусь меньше, когда играю на поле. Это длится недолго.
О, но я направлю эту ярость, вытолкну ее в свои легкие, пока они не начнут гореть, заставлю ее влиться в мои мышцы, пока те не станут дергаться от потребности в передышке. Я использую ее, чтобы разорвать оборону противника, и впитаю, когда толпа зарычит от восторга.
Это приятно. Все это так офигенно - прилив адреналина, подобный которому я ощущаю лишь когда вбиваюсь в киску Фи.
Я люблю футбол. Всегда любил. Жил и дышал им. Но он никогда не ощущался так, как сейчас.
Эта ярость, то, как она свободно течет через меня, это что-то иное. Что-то внутри наконец вышло на свободу. Больше нет сдерживающего барьера. Нет страха.
Но следуя логике, невозможно полностью отключить это. Потому что я все еще понимаю, что именно боль Фионы высвободила эту часть меня. Насколько же это дико?
Стоя на линии, я ощущаю, как нападающая сторона окружает нас, чувствую их приближение. Это можно заметить, если обратить внимание; не только по тому, как выстроилась их линия нападения, но это видно и в их глазах, напряжении их губ.
Я знаю, они думают, Финн слишком неопытен, чтобы бороться с ними. Они ошибаются.
Я даю сигнал к началу игры, и мои ребята быстро перестраиваются. Я отскакиваю, и мы молниеносно нападаем еще до того, как оборона понимает, что происходит.
Прекрасная игра, и она четко разбивает команду противника. Норрис, передовой игрок и ебаный самородок, который обогнал меня в таблоидах, долго и низко свистит.
– Хорошо себя чувствуешь, Декстер? Ага, я бы тоже был рад, если бы у моей девушки были такие клевые сиськи.
Ярость затуманивает мое зрение.
– Хули ты сказал?
Я делаю выпад вперед, но лишь врезаюсь в Роландо, который прижимает ладонь к моему животу.
Его глаза смертельно серьезны.
– Игнорируй это, черт возьми, мужик. Он лишь пытается достать тебя.
Из-за его спины доносится смех.
– Сосать эти сиськи...
Мои зубы скрипят. Но мои парни рядом.
– Прибереги это для игры, - говорит Райдер.
– Мы трахнем их.
Кто-то ободряюще хлопает меня по шлему. Я бегу к толпе, пытаясь сосредоточиться. Финн бросает на меня мимолетный взгляд, но призывает всех к следующему раунду игры.