Стратегия
Шрифт:
Дыши. Сфокусируйся. Соберись.
Я пытаюсь. Правда. Но упускаю момент, и когда мяч падает мне в руки, команда противника бросается ко мне и заваливает Финна.
– Дерьмо.
Норрис снова оказывается рядом, хихикая.
– Фиона Маккензи, а? Сладкая маленькая конфетка. Кажется, она натуральная блондинка...
Я не вижу ничего, кроме дымки и зрачков глаз Норриса, когда хватаю его шлем и срываю его с головы парня. Мой тоже слетает. Не уверен, как именно. Но это неважно. Мой кулак врезается в его лицо так сильно,
Раздаются свистки. Вверх взмывает желтая карточка.
Парни набрасываются на нас. Мои. Его. Удар приходится в мою голову, в затылок. Я не чувствую его. Колочу Норриса, который застрял подо мной.
А в следующее мгновение я уже на спине. Удар о землю прочищает мою голову. Рефери пытается встать у меня на пути. Но я обхожу его, пока другие парни учувствуют в потасовке.
– Остынь, - кричит рефери.
Финн оказывается сбоку от меня, пытаясь утянуть меня назад.
– Полегче, Декс.
Но затем ко мне подходит Норрис, кровь струится из его носа и десен.
– Вот почему твоя девушка взяла деньги, потому что ты гребаная киска!
Я снова в двух шагах от него, когда слова доходят до меня и замораживают на месте.
Взяла деньги?
Ребята снова начинают небольшую драку. Теперь Роландо бьет кулаком в лицо Норрису, обзывая его грязнозадой сучкой - рефери оттаскивает их друг от друга.
Кто-то подходит ко мне сзади, толкая к боковой линии и продолжая кричать. Но я онемел, в ушах звенит, и вся кровь приливает к животу.
Взяла деньги?
Рефери выводит меня и Норриса из игры, и стадион наполняется хором возмущенных криков.
За боковой линией мой атакующий тренер кричит на меня, говоря, что я облажался, а затем толкает в плечо, успокаивается и уверяет, что все нормально, так как я почти оторвал Норрису голову. Главный тренер ревет мне на ухо, что я повел себя, как тупица. Но я едва их слышу.
Нахожу помощника координатора.
– У тебя есть телефон?
Он оглядывается, словно пытаясь отыскать выход.
– Дай мне твой чертов телефон, - ору я.
Кровь сочится в глаз, медик пытается прижать бинт к порезу на моем лбу. Я отмахиваюсь от него, хватаю телефон из трясущихся рук помощника.
Один взгляд на стоящих вокруг людей подтверждает то, что все они скрывают что-то от меня. И вскоре я узнаю, что именно. Заголовки всплывают незамедлительно.
Фиона Маккензи заявила свои права на миллион долларов.
Далее следуют наши с Фи фото. Они сделаны с расстояния, на них мы смеемся, моя рука обнимает ее узкие плечи, пока мы гуляем по площади Джексона.
Под этим идет текст с подтверждением того, что Фи позвонила Блум сегодня утром, требуя свой приз.
Глава 44
Декс
Я
Роландо отвозит меня к себе. Я направляюсь прямиком в его гостевую комнату и принимаю душ. Я даже не попробовал смыться со стадиона, просто сидел на шатком стуле перед своим шкафчиком, пока ребята не вернулись с игры, и Роландо не увел меня оттуда.
Теперь я стою под струями холодной воды, позволяя им врезаться в мое тело. Образы так и всплывают у меня в голове. Улыбка Фи. Фи плачет. Уродливая усмешка Норриса, пока кровь струится с его носа. Фи выгибается подо мной, пока я трахаю ее. Фи и я смеемся на зернистом изображении в таблоидах. Фи говорит мне, что хочет уехать в Лондон.
Она потребовала денег.
Черная ярость, густая, горячая и удушающая поднимается к горлу. Мой крик сотрясает воздух, а кулак ударяется о плитку. Боль пронзает руку, но это останавливает меня лишь на мгновение.
Откидываясь на стенку душевой, я опускаю взгляд на разбитые костяшки, кровь лишь сочится, смешивается с водой и становится бледной, растворяясь в ней. Я пробую сжать руку в кулак. Кожу покалывает, но не более.
Глупо. Так офигительно глупо рисковать сломать руку. Я должен прийти в ужас. Но нет. Мой разум проигрывает тот снимок Фи, некогда прекрасное мгновение превращается в нечто уродливое и дешевое. Ненавидит ли она меня за то, что позволил той цыпочке украсть мой телефон? Поэтому она так поступила?
В этом нет смысла. Все бессмысленно. Я думаю о Фи и всем, что она сказала мне прошлой ночью. Она бы не поступила так. Должно быть нечто-то большее.
Грудь сжимается, и я провожу раненной рукой по мокрому лицу, зарываясь пальцами в бороду. Снова приходит гнев, липкий и густой, он словно покрывает мои внутренности, подобно горячей смоле. Отталкиваясь от стены, я выключаю душ.
Когда выхожу, Роландо уже ушел, вероятно, подумал, что мне нужно побыть одному.
Он прав.
Боль в разбитых костяшках помогает сосредоточиться. Очень долго боль была единственной настоящей вещью в моей жизни. Вкус боли помогает игнорировать все остальное.
К тому времени, как нахожу, что искал, под раковиной в ванной, комната превращается в хаос. Но меня это не ебет. Моя грудь вздымается, когда встаю и смотрю в зеркало. Очень долго я не знал, кем, блядь, являюсь. Только с Фи я чувствовал себя правильно, в мире со своим телом. Но мир испоганил даже это.
Черт с ним.
Хмурясь, я поднимаю бритву и прижимаю ее к своей коже.
Фи
ОЩУЩАЯ ПЕРЕИЗБЫТОК энергии, я решаю испечь печенье. Айви была права, я не знаю, как печь. Просто склонна к этому занятию, когда наступает чрезвычайная ситуация. Прямо сейчас, выпечка - единственное, на мой взгляд, чем могу успокоить дрожащие руки и подтвердить то, что дом Итана и мой дом.