Страж вишен
Шрифт:
Итак, дождливой ноябрьской ночью одновременно случилось следующее. Неизвестные в масках и с автоматами ворвались в круглосуточный продуктовый мини-маркет, принадлежащий компании «ОКО». Стреляя в воздух, нападавшие (их было трое) заставили охранника и продавщиц лечь на пол, а сами расстреляли прилавки и скрылись. В эти же минуты повергся нападению и обменный пункт валюты «Регион-банка», расположенный недалеко от вокзала. Кассир был убит, а вся небольшая наличность – похищена. Лица налетчиков также были скрыты лыжными масками. Что же касается небольшого казино «Красный Лис», принадлежавшего Сычу и его «бригаде», то прямо около входа в него взорвался начиненный тротилом
Милиция в эту ночь сбилась с ног. Такого дерзкого и одновременно стремительного бандитского выпада город явно не ожидал. И спросить, в принципе, было не с кого – основная часть группировки покойного Сыча находилась за решеткой, во главе с Козырем. Да и не стали бы они взрывать собственное казино.
Генералу Сотникову стало ясно – действует кто-то пришлый; кто-то, почувствовавший благоприятный момент и решивший прибрать к рукам весь город сразу, целиком. Но от этого открытия легче никому не стало. Уже наутро телефон в рабочем кабинете Игоря Валентиновича буквально разрывался; его разыскивало московское начальство, а также чиновники из аппарата губернатора и даже редакторы местных изданий. Обстановка накалялась. Тут уже было не до подковёрных игр. Генерал вызвал к себе своего зама, начальника криминальной милиции города.
Геннадий Яковлевич был хмур и небрит: его разбудили среди ночи, и он уже много часов был на ногах, мотаясь по городу и выслушивая рапорты своих подчиненных о последних событиях.
– Чем порадуешь, Гена? – спросил генерал таким тоном, что стало ясно – на самом деле никаких хороших новостей он не ждет.
– Не знаю, что и сказать, Игорь Валентинович. Будто Мамай прошелся…
– «Братва» что говорит?
– Они и сами в шоке. Кто-то считает, что это чечены…
– А доказательства? Они что, могут назвать имена?
– Нет, не могут, в том-то и дело… А местные «чехи» напрочь всё отрицают. Вот и думай…
– От дум, Геночка, голова болит. Действовать надо.
«Интересно, как?» – с внезапно нахлынувшей злобой подумал подполковник. Но вслух, конечно же, ничего такого не сказал.
– Есть у меня одно соображение, товарищ генерал…
– Ну, давай, рожай уже, – поморщился Сотников.
– Вы помните тех трех киллеров, которых спецназовцы застрелили на Украине, при штурме? Ну, тех самых, на которых нас вывел Заречный?
– И?..
– Я нутром чую, что это опять их работа.
– Да мы ж, вроде, прихлопнули это… бюро добрых услуг.
– Так-то оно так… Но это явно их почерк. Знаете, что интересно? У всех троих убитых киллеров – одна и та же татуировка на левом предплечье.
– Какая? – живо спросил генерал.
– Пиковый туз – карта смерти. Я стал выяснять, что ж это за штука такая. Пришлось попотеть. Помог один грамотный мужик, приятель из облвоенкомата. Я ему тоже про наколку рассказал, потому как сразу понял – она скорее армейская, чем тюремная. И он пояснил, что было у нас когда-то такое спецподразделение – батальон «Пиковый туз». О нем практически не знали ничего. Так, слухи, догадки… Якобы они в Афгане воевали. Уходили в глубокий тыл к «духам» на несколько дней, а потом возвращались…с головами ихних полевых командиров.
Генерал нахмурился.
– Похоже на байку. Вон в Чечне сколько трепались про баб-снайперш, про «белые колготки». А кто их видел, колготки-то эти? Ладно, продолжай.
– Я связался по официальным каналам с Минобороны, запросил списки личного состава этого батальона. Знаете, куда меня послали?..
– Догадываюсь, – хохотнул Сотников. – Ох уж эти военные!.. Вечно
– Я предполагаю, что часть бойцов «Пикового туза» и составила ядро группы исполнителей, которая убрала Сычева и многих других. Это следует, во-первых, из показаний Заречного – его знакомый киллер, по его словам, служил раньше в каком-то особо засекреченном подразделении КГБ, то ли ВДВ – подробностей Заречный не знает.
– Не знает? Или не хочет вспоминать?
– Не беспокойтесь, Игорь Валентинович. Мои орлы все из него вытрясли. Даже что и не знал – рассказал.
– Да-а, хорошо, что Козырь вовремя «раскололся». Искали б мы этого Заречного… лет десять. Так ты думаешь, что костяк исполнителей уцелел?
– Уверен в этом, – кивнул подполковник. – Кто-то создал этот отлаженный механизм и сейчас его использует. Чую, мы еще от них много сюрпризов получим…
– Типун тебе на язык! Ладно, Гена, я постараюсь разузнать про этот «Пиковый туз» по своим каналам. Если, конечно, он вообще существовал…
Глава двадцатая
Москва, январь 2004 года
Оксана Огородникова
Под Новый год ни с того, ни с сего позвонил Илья. Трубку снял Андрей, и они долго говорили о чем-то. Нет, не то, чтобы я была против… Жгучей обиды на отца моего сына у меня никогда не было. Наоборот, я испытывала чувство благодарности – во многом благодаря ему из сопливой провинциалки получилась «столичная штучка» Оксана Кирилловна Огородникова.
Но все же Илья был в прошлом. Как и Слава Климович. Странно, но у меня не осталось ни одной его фотографии. Слава почему-то не любил сниматься. Помню, как-то даже ему предложили записать получасовое интервью на местном телеканале. Он наотрез отказался. Вместо него выступал тогда какой-то его помощник. Все это было тем более странно, что во всем остальном Климович не проявлял сверхскромности.
Лена Никулина уже третий месяц жила у нас. Я была в постоянном напряжении, ожидая звонка от ее отца. Но, как видно, у того были свои заботы, ведь в области, судя по сводкам новостей, разыгралась настоящая гангстерская война, характерная скорее для начала девяностых, когда банды «отморозков» терзали страну, стараясь отхватить кусок побольше. Что касается моих объектов по области, то они также подверглись «наезду». В частности, какие-то уроды разнесли мини-маркет, потом подожгли маленькое придорожное кафе и постоянно угрожали уничтожить редакцию газеты, часть акций которой принадлежала компании «ОКО». Я подумывала о том, чтобы вообще свернуть там весь свой бизнес, пока кто-нибудь не пострадал физически. Но порой закрыть фирму бывает гораздо сложнее, чем ее открыть. Да и объявить людям в один прекрасный день, что они больше не нужны, тоже не так-то просто…
Узнала я и об убийстве моего старого знакомого, полковника Казарьянца. Его труп обнаружили в стороне от шоссе, у подножья обрыва. Его машину тоже скинули с высоты, и она взорвалась при падении. Первой моей мыслью было, что с ним расправились по указке Никулина. Но это был бы перебор даже для Павла Игнатьевича; все-таки убивать офицера ФСБ он бы не стал – скорее, попытался бы его купить.
Среди всех этих, прямо скажем, не очень радостных новостей было то, что удерживало меня на плаву. Ведь я готовилась стать бабушкой! Это звание как-то не слишком ко мне подходило – я считала себя еще сравнительно молодой, а слово «бабушка» у большинства ассоциируется с морщинистой, беззубой старушенцией, сидящей день-деньской в кресле и без устали вяжущей внукам носки.