Страждущий веры
Шрифт:
Пустое место.
На подносе покоилась пиала с душистым мёдом, ещё одна с пряными кусочками тушёного мяса и кувшин с козьим молоком. Живот жалостно всхлипнул, и я решила попробовать. Надеюсь, не придётся остаться у туатов навсегда, потому что я вкусила их пищу. Так часто происходило с героями в нянюшкиных сказках.
Пища оказалась вполне съедобной, но слишком сладкой: мёд засахарился настолько, что скрипел на зубах, от обилия приправ мясо стало приторным, даже молоко показалось сладким, будто туда тоже подлили мёда. Но выбирать не приходилось.
Я всё съела и ещё долго не знала, чем себя занять. Когда заныли отлёжанные бока, я выпросила у дремавшего за дверью
В записях я старалась выглядеть лучше, чем была на самом деле: уверенней, сильнее, смышлёней. Зачем? Наверное, чтобы тот, кто будет читать дневник, когда я умру, восхищался мной. Если бы я писала более искренне, все бы стали возмущаться. За что судьба так щедро одаривает эту заурядную бледную мышь? Семья богатая, брат готов подсобить в любом сумасбродстве, жених сговорён ни за что, красивый удалой кузен влюблён по уши. А я только и делаю, что от всех нос ворочу и ною. Неблагодарная дурочка, которой нужно было покориться и безропотно ждать назначенного орденом мужа у очага, жить, как все, ведь ничего лучшего я не достойна, даже назначенного мужа не достойна.
Ах, как бы хотелось действительно быть сильной, умной, решительной. Знать, что мне нужно и куда я иду. Манящая за горизонт Северная звезда, Безликий, Огненный зверь из снов — настолько по-детски глупо. А других целей у меня нет, как и мыслей о том, как жить дальше.
Одну страницу я всё-таки залила слезами: руны расплылись и пришлось её вырвать. Надеюсь, остальные не испортились от моей сырости.
Расстроившись, я снова улеглась спать. Без солнца было неясно, вечер сейчас или, наоборот, утро. Время отмечалось лишь по тому, как молчаливые туаты приносили подносы с едой.
Брат не возвращался. Надеюсь, ничего плохого Эйтайни с ним не сотворит. Нет, понятно, что они не занимаются ничем хорошим, но всё же не хотелось, чтобы она свела его с ума своими чарами. Самое противное, что я могу только ждать.
Через пару подносов с едой Асгрим сжалился и предложил сходить к тёплым источникам, где можно выкупаться и постирать одежду. Я согласилась. Что угодно, лишь бы выбраться из опостылевшего заточения. Источники находились в глубине дворца. Дорога к ним петляла так, что я снова ничего не запомнила. Зато наплескалась вдоволь.
От естественных ванн, глубиной не больше, чем по колено, поднимался густой пар. Асгрим рассказывал, что вода в них нагревается от жара Сумеречной реки, которая течёт глубоко в недрах земли. Источники считались жутко целебными: продлевали молодость и дарили долголетие. Мне же просто нравилась тёплая вода. Можно полежать подольше, расслабиться, отмокнуть, как следует. Благодать! Купание настолько увлекло, что бедолаге-тюремщику пришлось напомнить о своём присутствии нетерпеливым покашливанием. Я послушно обтёрлась нагретым на тёплых камнях полотенцем, завернулась в захваченный Асгримом халат и простирнула одежду. Уже в комнате, когда вещи просохли, я их подштопала и наставила латок. Не слишком красиво, но хотя бы чисто и цело. Да и время за работой бежало быстрее. Жаль, что она закончилась, и снова пришлось маяться от безделья.
Я пыталась расспросить Асгрима о брате, но тот лишь качал головой. Мол, сам ничего не знает. Долго мне ждать? Тошнило от одного вида пересахаренной еды, запаха оленьих шкур и унылого магического света. Хотелось наружу, к солнцу и небу, вдохнуть свежий морозный воздух полной грудью. Дети Ветра не могут без
Я приглушила свет, чтобы поспать, но вместо этого бездумно пялилась в потолок. Снаружи донеслись голоса. Я прокралась на цыпочках и приложила ухо к дверной щели.
К Асгриму пришёл с докладом кто-то из подчинённых.
— Всё тихо. Мы уже три раза проверили. Одна корова у длиннобородых пропала, но они растяпы, у них вечно скот сбегает. Нет там ничего подозрительного, — истово убеждал он.
— Его величество велел отменить слежку? — задумчиво поинтересовался Асгрим.
— Нет, но я надеялся, это сделаешь ты. Старик в таких вопросах всегда последнее слово за тобой оставляет.
— Надо найти корову.
Я усмехнулась. Асгрим даже с соплеменниками суров и непреклонен.
— Сам и ищи. Почему мы должны по полям и весям таскаться, пока ты отсиживаешься в тепле с девкой длиннобородых?
— Что ж, тогда предоставляю сию почётную обязанность тебе, — огрызнулся Асгрим, лязгнул по стене алебардой и судя по удаляющимся шагам пошёл прочь.
— Асгрим, стой! — испугался собеседник. — Я не могу, она же из длиннобородых. Да ещё её высочество сумасбродничает, с ней же просто сладу нет. Погоди!
Тоже ушёл. Я осторожно выглянула из-за двери. Пусто. Это шанс! Через общий зал с жилищами простолюдинов соваться не стоило: схватят и вздёрнут на какой-нибудь балке. Не зажигая кристаллы, я уткнулась в стену и направилась в противоположную сторону, нащупывая дорогу руками. Шла прямо, никуда не сворачивая. У пещеры должно быть два выхода. Надо найти второй и выбраться отсюда. Позвать помощь. Пускай даже я попадусь папиным ищейкам, но брата спасу. Я упёрлась в тупик, растерянно потопталась на месте и свернула в одно из ответвлений. Заблужусь — ну и ладно. Всё лучше, чем томиться в бездействии.
Галерея оказалась не в пример длинней той, что вела в зал, в котором меня держали. Тоннель уходил вниз крутым серпантином. Отсчитав добрую сотню ступеней, я выбралась на площадку у гигантского водопада. Зеленоватая дымка усиливалась от водяных брызг и становилась более плотной, почти осязаемой. Я сунула в каскад руку, чтобы убедиться в реальности этого чуда. Ладонь прошла сквозь поток и наткнулась на пустоту. Странно, мне казалось, что там стена.
Стараясь не замочиться, я пролезла между водопадом и скалой. Внутри притаилась ещё одна узкая галерея. Впереди ощущались мощные колдовские ауры. Уступив любопытству, я пошла к ним. Когда усиленный эхом рокот водопада затих, послышались голоса. Перед мысленным взором мелькнули знакомые фиалковые сполохи. Это Эйтайни и её отец! Может, они говорят о Вейасе. Я сняла башмаки и на цыпочках подкралась к пропускавшей зеленоватый свет трещине, заглянула в неё. Пахнуло густым ароматом сушёного разнотравья. Внутри был виден грандиозный зал. Стены, пол и потолок бороздили колдовские рисунки со вставками светящихся кристаллов. Круглые светильники на потолке с теми же кристаллами укутывали весь зал в зыбкую полудымку, похожую на ту, что исходила от водопада. Ко мне спиной на ажурном мраморном стуле восседал король Ниам. Эйтайни стояла боком. Они ссорились почти как я со своим отцом дома. Сердце защемило от воспоминаний, когда Ниам заговорил сухим и ломким голосом, словно в горле першило от клокотавших эмоций: тревоги, печали и неизбывной тоски.