Стражи времени
Шрифт:
— Папа, как ты питаешься? — с ужасом спросила Таня, — Как только откроются магазины, куплю продукты, и, обязательно, сушки!
— Сушки? — удивился Воронцов.
— Её покойная мать тоже очень любила сушки, — грустно улыбнулся Линке, — что поделаешь, наследственность.
Однако приступить к чаепитию им не удалось. Едва уселись за стол, тренькнул дверной звонок. Звонили два раза коротко и один— длинно.
— Это Семён, — обрадовался Линке, — раньше так всегда звонил Вахтанг Дадуа, об этом условном сигнале я рассказал лишь Бородину.
Через минуту усталый, не выспавшийся Семён появился на кухне.
— Здорово, — Бородин крепко пожал руку Воронцову, — Мигун, сволочь, пропал. Нутром чую,
— Мне, Сеня, кристаллы искать нужно, — развёл руками Сергей, — хотя, всё так лихо закрутилось и переплелось, не поймёшь, что и делать.
— Сегодня сюда Мигун заявится, руку на отсечение даю, — горячо выпалил Бородин, — Ты здесь нужен, поверь!
— Хорошо, — согласился Сергей, — А кто такой Язёв?
— Полковник Язёв, — один из замов Берии, очень могущественный человек, — пояснил Бородин. — Ну, ладно, до встречи. Мне пора, я на минутку заходил.
— А вы, Сергей, в каком ведомстве служите? — старик заварил наконец чай и разливал его по чашкам.
— Я, Иван Фридрихович, к вам из будущего прибыл. С Семёном мы уже здесь познакомились, а сам я живу и служу тоже в Москве, только в 2010 году, и изобретение ваше у нас активно используется. Кстати, чтобы не быть голословным, позвольте передать вам, так сказать, послание от потомков, — Воронцов поднялся с табурета и вышел в коридор. Взяв с вешалки свой пиджак, он аккуратно надорвал подкладку и вытащил на свет тонкую ученическую тетрадь.
— Что это? — недоумённо спросил Линке, принимая из рук Сергея тетрадь и открывая первую страницу.
— Смотрите сами, — усмехнулся Воронцов, — я в этих письменах слабо разбираюсь. Это наш научный руководитель для вас приготовил.
— Гениально, изумительно, сильно, а вот с этим бы я поспорил, — бормотал профессор, быстро просматривая испещрённые формулами тетрадные листы и оставляя на полях свои правки, пометки и лаконичные пояснения.
— В конце тетради наш академик Поливайко даже письмо вам написал, Иван Фридрихович, — сообщил профессору Сергей.
— Уже читаю, — отозвался профессор, записывая что-то мелким неровным почерком, — обязательно передайте академику эти записи, там кое-какие мои идеи. Я кратко изложил, он поймёт.
Линке вернул Сергею тетрадь и, сев на диван, мечтательно поднял глаза к потолку.
— Даже не верится, что моё изобретение живёт и здравствует почти семьдесят лет спустя, — счастливо улыбнулся профессор.
— Придется поверить, Иван Фридрихович, — Воронцов взял у Татьяны иголку с ниткой и принялся зашивать тетрадь обратно под подкладку.
Глава 28. ВСТРЕЧА
Василий Мигун пододвинул к себе сковородку со шкварчащей глазуньей. В один присест уговорив яичницу, Василий зачистил корочкой чёрного хлеба дно сковороды и принялся за чай. По старой, ещё зэковской привычке, Мигун пил крепко заваренный чай, практически чифирь. Помешивая ложечкой тёмную, тёрпкую жидкость, Василий бросил взгляд в окно. Невысокий полный мужчина в заношенном неопределённого цвета костюме неторопливо прохаживался возле подъезда, в котором проживал Василий.
— Я милого узнаю по походке, — довольный своей наблюдательностью пропел Василий, ополаскивая под краном грязную посуду.
«Вот значит, кто меня сегодня пасти будет, — подумал он, надевая форму, и тщательно надраивая сапоги, — Ну что же, пусть следит, если сможет».
Собравшись, Василий вышел из подъезда, и, не спеша, двинулся в сторону метро. Толстяк, особо не скрываясь, последовал за ним. Спустившись под землю, Василий зашёл в вагон, доехал до нужной станции и поднялся на поверхность. Несмотря на то, что в этот утренний час народу в подземке было много, филёр не отставал ни на шаг. Выйдя из метро, Мигун увидел отходящий от остановки трамвай. В два прыжка оказавшись возле дверей, Василий успел вскочить внутрь. Толстяк, проделав тоже самое, оказался в соседнем вагоне, откуда продолжал наблюдать за Василием. Мигун доехал до своей остановки и, спрыгнув с подножки, двинулся к КПП института. Толстяк, проследовав за ним до самого забора, преспокойно остановился и, не скрываясь, принялся наблюдать за входом на территорию закрытого объекта.
Один из караульных, выйдя из здания пропускного пункта, попросил нахального субъекта предъявить документы, но, увидев в руках толстяка гебешное удостоверение, козырнул и удалился восвояси. Возвратившись в здание КПП, сержант, как положено, сразу же доложил об ошивающемся у здания секретного объекта топтуне по команде. Доклад дежурного по КПП сержанта принял начальник караула. Он тут же, не раздумывая ни секунды, отзвонился начальнику режима объекта подполковнику министерства госбезопасности Амиру Явлоеву.
Амир Амирович Явлоев был ставленником Лаврентия Берии. В своё время переведённый из Центрального аппарата НКВД Грузии в столицу Явлоев честно и преданно служил «хозяину». Но в последние месяцы хитрый и коварный Амир стал посматривать в сторону группировки Виктора Авакумова, справедливо опасаясь ареста и расстрела в случае прихода к власти злейшего врага Лаврентия Берии.
Сразу же после Гражданской Войны горячий джигит Амир Явлоев сменил буденовку на кожаную фуражку чекиста и был направлен партией уничтожать белых недобитков в Архангельскую губернию. Там, храбро сражавшийся с бандитами Амир близко свёл знакомство с другим красным командиром Николаем Коняевым. Покончив с врагами революции, Амир получил перевод в солнечную Грузию. Николай же до поры продолжал службу в родной и милой сердцу северной глуши. Впоследствии и тот и другой были переведены в Москву, но случай определил им в начальники злейших врагов, люто ненавидевших друг друга. Явлоев же с Коняевым, в отличии от их руководителей, воевать друг с другом не собирались. Амир всегда относился к Николаю Ивановичу Коняеву с симпатией. Коняев платил ему той же монетой. Но афишировать свои дружеские отношения и тот и другой опасались, не желая навлечь на себя гнев наркома и его строптивого заместителя. Всё было спокойно, пока Явлоев не услышал из уст одного большезвёздного начальника информацию о скором уходе Лаврентия с поста министра Госбезопасности и воцарении на этом троне Виктора Авакумова. Амир крепко призадумался.
— Если, как утверждает этот уважаемый и почтенный человек, Лаврентий Берия, оставив пост, займётся созданием атомной бомбы, что будет с верными ему людьми при новом министре Авакумове? — пощипывая тонкие холёные усики-щёточки, размышлял Амир, — Вряд ли Виктор Авакумов оставит у себя на службе бывших бериевских людей. И где гарантия, что, уходя, Лаврентий заберёт меня с собой, предложив хорошую должность и перспективы получения нового звания?
Нет, таких гарантий не было, и Амир, кусая от напряжения губы, несмело набрал телефон бывшего сослуживца Коли Коняева. Коняев обсуждать дела по телефону отказался и пригласил товарища в кафе «Ветерок». В этом обшарпанном снаружи шалмане после обильной трапезы Явлоев рассказал Коняеву, чем занимается вверенный его попечению институт. Поведал он и о Вахтанге Дадуа, и о профессоре Линке, сообщив старому знакомцу массу интересных сведений. За это полковник Коняев пообещал Амиру полную лояльность и расположение своего шефа по приходе того к власти, в чём лично он, Коняев, нисколько не сомневался. Довольные друг другом друзья разошлись по кабинетам.