Стрела Гильгамеша
Шрифт:
– Да ты ничего пока и не сказала! – вскипела Надежда. – Может, и знать ничего не знаешь!
– Знаю, но не скажу, пока не пообещаете, что подробно все расскажете. И только мне, эксклюзив!
– Обязательно расскажу, когда сама все выясню!
– Не верю!
– Да когда я тебя обманывала? – взвыла Надежда. – «Всегда», – подумала Лиля, но промолчала, чтобы не портить отношения. – Ладно, меня интересует, в каком виде эту самую Ирину нашли? Как ее убили?
– Как нашли… – Лиля хмыкнула. – Труп прикован к батарее парового отопления, сидит на
– И что? – с замиранием сердца спросила Надежда.
– Проткнут стрелой прямо в сердце!
– Какой стрелой? – не поняла Надежда.
– Ну, такой, которой из лука стреляют. Попала в сердце, то есть сразу насмерть.
– Стрелой, говоришь? Слава богу! – вырвалось у Надежды.
– Что вы имеете в виду?
– Ох, извини, не то сказала! – опомнилась она, но Лиля была тертым калачом, поэтому мигом сообразила, что Надежда к этому делу очень даже причастна.
Но тетка упорная, все равно ведь ничего не скажет, хоть пытай ее каленым железом.
– Полиция сейчас психоаналитика ищет… – начала журналистка вроде как случайно.
– Не найдет, – отрезала Надежда, – он уже где-нибудь в теплых краях. И он не виноват, я точно знаю.
Потом прикинула про себя, что можно сказать Лиле. Получалось, что пока ничего. Если упомянуть, что Ирина была связана с «Тенистым уголком», то нужно и про Венедиктова говорить. А там и Машку в это дело замешают.
– Извини, связь прерывается! – и поскорее отсоединилась.
– И что там? – спросила Мария, не отрывая умильного взгляда от последнего бутерброда, со спредом из авокадо и кусочками красной рыбы сверху.
– Можешь себе представить, ее убили стрелой!
– Ну надо же… – Мария нехотя оторвала взгляд от бутерброда.
– Машка, – Надежда в сердцах схватила тарелку и отодвинула ее на край стола. – Прекрати жрать, что с тобой такое?
– Это нервное… – Мария проводила жалостливым взглядом бутерброд и рассказала все, что узнала от Венедиктова.
– И где он теперь? – вздохнула. – И что с ним?
– Опять двадцать пять, снова завела волынку про своего Венедиктова… Да вот же он! – Надежда подбежала к окну, увидев знакомую фигуру.
– Где? – Мария забыла про бутерброд и тоже рванулась к окну. – Ой, ушел уже внутрь…
Кирилл Венедиктов выскочил из машины неподалеку от Варсонофьевского кладбища и устремился к «Тенистому уголку».
Около похоронного бюро царила непонятная суета, там стояло несколько машин с включенными моторами, около них разговаривали люди в штатском, но видно было, что форма для них более привычна.
В другое время Венедиктов, может, и не решился бы сунуться в этот чертов «Уголок» при таком раскладе, но сейчас он думал только о том, что там, внутри, Мария лежит в гробу, как спящая красавица, и у нее, возможно, кончается воздух…
Он незаметно проскользнул через служебный вход и бросился в зал, где стояли выставочные гробы. И с ужасом понял, что не помнит, в каком из них ее закрыли. Гробов в зале было не меньше пяти десятков,
– Мария! – на всякий случай окликнул вполголоса в слабой надежде, что она отзовется, но не услышал ни звука.
Это и понятно, подумал Венедиктов, у нее уже нет сил на ответ, а может, она и вовсе потеряла сознание…
Тем не менее делать нечего, и он принялся открывать один гроб за другим.
Некоторые открывались легко, другие были оснащены сложными запорами, с которыми Кириллу пришлось повозиться. Драгоценное время уходило…
Венедиктов торопливо шел от гроба к гробу, открывая их один за другим, но все они были пусты. Наконец подошел к последнему, закрытому на хитрый замок, точнее, на целых четыре, по одному с каждой стороны. Венедиктов начал ковырять замки, и в это время в зал вошел мрачный мужчина с полувоенной выправкой.
– Гражданин, что вы здесь делаете? – обрушился он на Венедиктова. – Вы же слышали, что здесь проводятся следственные мероприятия, и всех посторонних просили незамедлительно покинуть помещение! Вы вообще кто, сотрудник или клиент? Если клиент, предъявите документы, а если сотрудник, то вас задержат до выяснения обстоятельств…
– Но здесь женщина! – выпалил Венедиктов. – Она задыхается! У нее воздуха было всего на два часа, и это время уже прошло!
– Что вы такое говорите? – строго и недоверчиво переспросил вошедший. – Какая женщина? Живая?
– Надеюсь, что еще живая… – простонал Венедиктов. – Но с каждой минутой ее шансы падают.
Строгий человек в растерянности замолчал, и Венедиктов воспользовался паузой, чтобы открыть четвертый замок и тут же торопливо откинуть крышку.
Марии не было. Но и пустым гроб не был – он был до краев наполнен пластиковыми пакетами с белым порошком.
– Ее и здесь нет… – Венедиктов схватился за голову.
– Да, но есть кое-что другое! – оживился мужчина. – И вы об этом наверняка кое-что знаете…
– Ничего не знаю! Понятия не имею, что это такое! Вообще первый раз вижу…
– А вот это мы проверим! – строгий мужчина шагнул к Венедиктову. – Вы арестованы до выяснения обстоятельств дела!
– Но я не могу, я должен найти Марию!
– Что за «не могу»? Арестован – значит, арестован!
В это самое время в зал ворвался невысокий пузатый человек с орлиным носом, густыми бровями и красным от гнева лицом. Он с разбега налетел на строгого мужчину, вцепился в лацканы его пиджака и заговорил густым басом:
– Вы думаете, если грузин вспыльчивый, так его дразнить можно? Вы так думаете?
– Извините, гражданин, вы о чем? – Человек при исполнении безуспешно пытался отцепить вспыльчивого грузина от своего пиджака, но тот впился в него разъяренным бультерьером и клокотал, как кипящий котелок:
– Эти мошенники куда-то дели нашего дорогого Гиви… Они зарыли его на пустыре, как собаку! Они положили его в фундамент супермаркета и залили бетоном! А никому из ваших до этого нет дела! Меня никто даже слушать не хочет!