Стрелок-2
Шрифт:
К тому же, гимназистам было строго-настрого запрещено посещать подобные злачные места и, если бы его застали, последствия были бы куда хуже, чем в тот злосчастный день, когда отец обнаружил пропажу вина и безжалостно выдрал его ремнём. Однако же отказаться и навсегда потерять авторитет в глазах товарищей было куда ужаснее, и он безропотно протянул руку к протянутой ему чарке.
— Ну, товарищи, давайте выпьем за успех нашего благородного дела, — немного пафосно провозгласил Григорий и все дружно выпили.
Холодная водка
— Так-так, молодец, а теперь закуси… да, лучше всего грибочком…
Наконец, дыхание было восстановлено, и Аркаша с благодарностью посмотрел на приятелей.
— В первый раз? — участливо спросил Гриша.
Гимназист хотел было притвориться более опытным, чем был, но духу соврать не хватило, и он только кивнул головой.
— Ничего, дурное дело — нехитрое, — поспешил успокоить его Максим, а затем взял за хвост жареную рыбинку и целиком отправил себе в рот.
— Ещё? — спросил студент, разливая водку.
— Нет-нет…
— Да брось, дружище! Первая — колом, вторая — соколом, а третья — мелкой пташечкой, — засмеялись приятели на протест мальчишки.
И впрямь, следующая чарка пошла значительно легче, на душе стало гораздо радостнее, вероятность того, что сюда занесет инспектора учебных заведений — крайне невелика, так что дальше молодой человек пил, не задумываясь о последствиях. Невпопад смеялся чужим шуткам, пытался рассказывать занимательные истории сам, не заботясь при этом, слушают его или нет.
Его старшие друзья были куда крепче на выпивку и потому, глядя на гимназиста, лишь снисходительно посмеивались, сами продолжая разговор.
— Что слышно от Ипполита? — тишком поинтересовался Максим.
— Ничего, — отмахнулся студент. — Всё требует найти этого… как его, чёрта, Будищева! А где его найдешь? Ей богу, весь Питер обыскал, а даже следа не попалось!
— Так деньги тебе не Крашенинников дал?
— Какое там! Мамахен расщедрилась. Вспомнила, что у неё сын есть. Теперь гуляем.
— Что ж со своими не стал?
— С какими своими?
— Ну, со студентами, с господами…
— Брось! Какие они мне свои? Болтуны, позеры, дешевки! На словах все готовы хоть сейчас на алтарь революции, а как до дела, так никого не найдешь. Нет — вы мои единственные товарищи. С вами — и погулять, с вами — и на эшафот.
— И с ним тоже? — Максим с ухмылкой кивнул на всё более пьянеющего Аркашу.
— И с ним! Ты не смотри, что он ещё сопляк. Случится надобность — и для него найдется дело.
— Ну-ну.
— Не веришь?! — вскипел студент.
— Ладно, поживем — увидим, — примирительно отозвался мастеровой. Затем, опрокинул ещё чарку, неожиданно подмигнул и, подвинувшись вплотную к собеседнику, спросил: — А знаешь, отчего ты Будищева не нашел?
— Отчего?
— Не
— Как это? Объяснись!
— Да так! Вы его среди «чистой публики» искали, а он на фабрику господ Барановских поступил.
— Но кем же?
— Гальванёром.
— Простым рабочим?!
— Ну, да.
— Но как же это! Ведь Искра говорила, что видела его в костюме, покупающим галстук и с какой-то дамой…. Да не ошибся ли ты?
— Мудрено ошибиться с таким описанием. Суди сам. Мы знаем, что он — полный георгиевский кавалер. Отлично стреляет, ловко дерется, ведет себя независимо. Конечно, случая проверить, каков он в стрельбе, не было, но в остальном — всё сходится. Думаешь, в столице много Будищевых с такими приметами?
— Но, чёрт возьми, почему же ты молчал? Ведь теперь надобно сообщить Ипполиту…
— А куда торопиться?
— Ну, мало ли, вдруг он опять исчезнет!
— Из околотка?
— В каком смысле? — не понял студент.
— В том самом. Куда ему, болезному, из тюрьмы деваться?
— Час от часу не легче! Но как же он там оказался?
— Мастеру тамошнему в морду дал.
— Но за что?
— Да кто его разберет. Одни толкуют — просто не поладили, другие — что солдатик наш за избитого мальчишку-ученика вступился.
— И что же?
— Как что, известное дело — мастер хозяину завсегда ближе, потому как это его — верный цепной пёс. Вызвали полицию, да и вся недолга!
— Потрясающая история.
— А то! За такое не грех и выпить, как считаешь?
— Поддерживаю, — все ещё не веря удаче, покачал головой Гриша и повернулся к гимназисту. — Аркаша, ты как?
Оказалось, пока они с Максимом беседовали, молодой человек изливал им душу. Однако, несмотря на состояние, скоро сообразил, что его не слушают, после чего обиделся и затих. Но на прямой вопрос, все же развернулся и, пьяно всхлипнув, заявил:
— Я люблю Искру. Она такая… такая… эх, вы!
Приятели на мгновение остолбенели от подобного признания, а потом дружно расхохотались. Выпив и закусив, они принялись подшучивать над незадачливым товарищем, вгоняя его во всё большую меланхолию. Наконец, увидев, что тот готов заплакать, насмешники угомонились, но тут за их занавеску заглянул половой и вполголоса спросил — не прикажут ли господа кликнуть девушку?
— Какую ещё девушку? — не понял Максим.
— Зови! — тут же отозвался Григорий, первым сообразивший, о чём речь и пока слуга ходил за проституткой, принялся что-то втолковывать приятелю.
— Ты думаешь? — недоверчиво переспросил тот.
— Конечно! Подобное должно лечиться подобным.
Жрицей любви оказалась плотная белокурая девица, довольно привлекательной наружности. Впечатление немного портил нос картошкой, но после выпитого этот изъян не казался таким уж значимым. Мастеровой уже был готов и сам воспользоваться оказией, но у студента были свои планы.