Стреломант. Дилогия
Шрифт:
– Тогда усиль свои способности еще больше. – очень серьезно скачала Чел. – Чтобы и потерь было больше, и толку. К счастью, тут есть чем.
– Ты о чем? – удивленно посмотрела на нее Ника, а потом ее брови удивленно поползли вверх – кажется, она поняла. – Черт возьми, да ты гений!
Ника вскочила на ноги и побежала в соседнюю комнату – туда, где остался дядя Ваня. Споткнулась обо что-то, громко и не стесняясь выматерилась, а потом раздался голос самого сигмастера:
– Тресса Ника… Что вообще происходит?
– Дядя Ваня, все… Сложно!
– Кто кого?
– Серж Бернарда! – зарычала Ника. – Так что вам сейчас надо со всех ног!.. Простите, со всех колес улепетывать отсюда к порталу!
– Охохох, я же знал, что так будет! – печально сказал дядя Ваня. – Я же знал, что ничем хорошим этот мутный заказ не закончится!
– Уж прости, дядя Ваня, что так получилось. – почти искренне покаялась Ника. – Мы возместим тебе потерю мастерской, обещаю. А сейчас катись отсюда как можно быстрее… Только сначала скажи, где у тебя лежит везиум!
– Это еще зачем?
– Дядя Ваня!..
Голос Ники угрожающе зазвенел. Если закрыть глаза, то можно представить себе, как из ее красных волос, раздвигая их, потихоньку проклевываются ушки летучей мыши.
Ох, а с закрытыми глазами-то хорошо… Намного лучше, чем с открытыми. Ничего не мешает, не мельтешит, не отвлекает…
– Ладно, ладно! – поспешно согласился дядя Ваня. – Вот, берите сколько нужно, все равно я с собой его не утащу сейчас!
– Отлично, спасибо. – Ника резко сменила тон на миролюбивый. – А теперь бегите отсюда… В смысле, катитесь… В общем, вы поняли!
– Я понял, тресса Ника, не волнуйтесь. – тоже миролюбиво отозвался дядя Ваня. – Уж не переживайте, я-то выберусь, даром что безногий, я давно все предусмотрел…
– Вот и славно. Тогда спасайтесь, а мы…
– Ника! – закричала Чел, впервые за все время нашего знакомства повысив голос на другого человека. – Серж умирает, твою мать, пошевелись, стало быть!
– Все, я пошла! – заявила Ника дяде Ване, и, судя по звукам, почти бегом вернулась в комнату.
Пересилив себя, я открыл глаза и долго их фокусировал на девушках. Ника сидела на корточках рядом со мной, держа в руках небольшой мешочек, похожий на кисет, в каких носили табак. Из серой ткани, с веревочкой-затяжкой на горловине, он выглядел таким же самодельным, как и машина для нанесения сигм.
Ника раскрыла мешочек и высыпала немного белого искрящегося порошка себе на ладонь. Совсем чуть-чуть – как будто солила стейк себе на ужин. Рука ее при этом едва заметно дрожала, и горка получилась неровной.
– Волнуешься? – понимающе спросила Чел, тоже присаживаясь рядом.
Вместо ответа Ника шмыгнула носом, глядя на везиум.
– Когда-нибудь делала это? – не отставала Чел.
Ника помотала головой:
– Вредно же.
– И я тоже. – вздохнула Чел. – Так что даже не могу тебе ничего посоветовать, стало быть.
– Да к черту советы. – решительно сказала Ника, и перевела взгляд на меня. – Только ради тебя, ублюдок! Только попробуй сдохнуть после этого!
Ну вот… Еще одна женщина в этом мире называет меня ублюдком…
Ника поднесла горстку порошка к носу, закрыла глаза и глубоко вдохнула, втягивая везиум в себя. Тут же закашлялась, принялась махать ладошкой возле носа, словно пытаясь нагнать свежего воздуха, потом закашлялась. Из-под закрытых и плотно сжатых век брызнули слезы.
Через несколько секунд Ника открыла глаза. Они были красные, будто она прямо в них засыпала порошок, а не вдохнула его, слезы катились из уголков глаз по щекам.
Но Ника улыбалась. Мало того – она сияла, как будто у нее сегодня день рождения, а она только-только об этом вспомнила.
– Ух, твою мать!.. – выдохнула Ника и закашлялась. – Забористая херота!
– Ты как? – обеспокоенно наклонилась к ней Чел.
– На удивление неплохо. – ответила Ника, и снова зашлась в кашле. – Праны… Через край…
– Так лечи давай, стало быть! – всплеснула руками Чел. – Чего ты ждешь?!
Ника будто бы поплыла. Ее взгляд затуманился, она заторможенно кивнула, перевернула меня обратно на спину и положила руки мне на грудь:
– Серж, я… В общем… Наверное, будет больно… – с дурацкой улыбкой проговорила Ника. – Прости заранее…
– Давай уже! – Чел до того вышла из себя, что ткнула Нику кулаком в плечо.
Ника мечтательно улыбнулась, закрыла глаза…
И я понял, что боль, которая терзала меня во время поединка с Бернардом – ничто…
То, что происходило сейчас, было во много раз хуже. Никогда бы не подумал, что заживление – заживление! – может быть такие мучительным! В меня будто залили расплавленный свинец, который не застыл комом внутри, как должен, а проник во все ткани, во все клетки тела и превратил всего меня в пылающий силуэт!
Я пытался кричать, но свинец был даже в легких, и я не мог выдавить из себя ни единого звука. Кажется, я не мог даже дышать. Если раньше недостаток воздуха можно было определить по тому, как жжет и саднит легкие, то сейчас это ощущение растворялось – я горел весь.
Я пытался рефлекторно противодействовать этому так же, как делал это с Бернардом – противопоставив свою силу чужой, но меня одернули.
Не вздумай! Сейчас Ника тебе помогает, а не пытается убить! Если будешь ей мешать, или сдохнешь неминуемо или истощишься в минус! В твоем состоянии неизвестно, что произойдет быстрее!
Слова богини дошли до меня не сразу, но все же дошли, и я перестал противиться Нике, пусть даже это и значило возвращение боли. Сейчас мне это нужно было. Объективно – нужно. А боль… Я все равно ничего не могу с ней сделать. Не сейчас.
Сколько прошло времени – сказать невозможно. Я, конечно, не додумался начать считать секунды, и запоздало сообразил, что это могло бы мне помочь отвлечься от боли, поэтому минуло две минуты или половина вечности – черт его знает.
Главное, что это закончилось.