Стреляй первым
Шрифт:
— Не забуду.
Когда полтора часа спустя перед подъездом остановилась «тоёта» и оттуда вылез довольный содеянным Рыжий, у Ивана немного отлегло от сердца. У него появилась надежда, что эта пестрая компания способна на какие-то серьезные дела.
— Все прошло нормально? — спросил он у Рыжего, который едва сдерживался, чтобы не расплыться в довольной улыбке.
— Более-менее. Она начала расспрашивать, можно ли вытащить ее Сережу на волю и как он там вообще… Ну я ей рассказал, что смог. Фантазия у меня богатая.
— Отлично, — Иван похлопал его по плечу. — Я очень надеюсь на тебя завтра. У тебя больше опыта, чем у нас всех. Присматривай там за остальными.
— Все будет хорошо.
— Мне бы твое спокойствие, — позавидовал Иван, который последние минут сорок в ожидании Рыжего курил не переставая.
— Мое спокойствие? — удивленно уставился на него отставной майор. — Ты шутишь?
— Нет, а что здесь смешного?
— Ах, черт! — Рыжий с досадой хлопнул себя по лбу. — Я же тебе не говорил, из-за чего меня комиссовали.
— Из-за чего?
— Психическая неуравновешенность. Особенно в критической ситуации, в бою, например. Теряю самоконтроль…
— И в чем это проявляется? — тихо спросил Иван. Ему было очень плохо.
— Стреляю направо-налево, слух как будто отключается…
— Спасибо, что сказал, — убитым голосом сказал Иван.
— Ну я надеюсь, что завтра ничего такого не будет. Это же не бой в джунглях, в конце концов. А потом, я же лечился.
— Успешно?
— Да я не знаю. У меня уже давно не было критических ситуаций. Сам знаешь: пейнтбол — просто детские игрушки… Не было случая проверить, насколько меня сумели вылечить.
— Понятно.
На кухне странное выражение лица Цветкова заметил Артем и негромко спросил:
— Что-то случилось?
— Пока нет.
— А когда случится?
— Возможно, завтра.
— Это я знаю, — Метельский внимательно оглядел Ивана. — И все-таки, что происходит?
— Все хорошо. Все прекрасно. Лучше и не бывает, — сказал Иван, но выражение его лица заставляло думать, что произошло нечто ужасное. — Все отлично. Иди отдыхай, высыпайся перед завтрашним днем.
— А там еще есть где?
— На полу. Ты уж извини, что тебя так стеснили…
— Ничего. Я перетерплю. Только ты не волнуйся.
— Я-то не волнуюсь, — странно высоким голосом произнес Иван, — уж я-то совершенно спокоен. Абсолютно. Чего и тебе желаю.
— А я вообще как лед.
— Рад за тебя.
Иван смотрел в темнеющее небо за окном, и мысли путались в его голове: «Это будет полная труба. Нас завтра перещелкают как котят. При первой же попытке. Ничего себе набрал профессионалов. Умных, хладнокровных и опытных. Один — псих, другой — калека, третий — с изуродованной рукой. Плюс этот пацан… Нас убьют, нас всех завтра убьют. А поворачивать назад поздно. В одиночку я это дело не потяну. И что же делать? Ничего. Все уже случилось. Теперь нужно просто сделать то, что нужно, даже с этими людьми. Спокойствие, только спокойствие…»
Он прислушался — из комнаты доносилось ровное сопение четырех мужчин. Великолепная Четверка: Хромой, Беспалый, Псих и Младенец.
И еще он подумал: «Какое счастье, что я не гадаю на кофейной гуще. Мне сейчас не хватает маленького толчка до нервного срыва, и если бы теперь на дне чашки нарисовался какой-нибудь идиотский рисунок, который бы мне не понравился, то я незамедлительно пустил бы себе пулю в лоб. А так мне чуть-чуть не хватает оснований для такого поступка».
Затем он вспомнил лицо Насти и утвердился в своем намерении пережить завтрашний день и вернуться как всегда победителем.
Оставалось самое сложное — дождаться этого дня и продержаться от восхода до заката.
Глава 30
Пятница. Восемь часов пятнадцать минут. Белый микроавтобус с темными стеклами припаркован рядом с универмагом «Московский». Двое мужчин сидят в салоне рядом с коричневым чемоданом. Третий — за рулем. Они молчат и ждут. Самый нетерпеливый то и дело поглядывает на часы. Наконец он не выдерживает и бормочет себе под нос:
— Скоро он, что ли…
Его сосед, крепкий рыжеволосый мужчина, снисходительно на него поглядывает, но ничего не говорит.
Через пару минут водитель оборачивается к пассажирам и говорит:
— Он идет.
— Слава Богу, — выдыхает нетерпеливый.
В салон автобуса залезает четвертый мужчина. В руке у него запечатанный белый конверт. Мужчина садится и начинает медленно обрывать по краю конверт. Трое остальных не сводят с него глаз. Нетерпеливый облизывает губы.
Вскоре конверт оказывается вскрытым, и мужчина быстро пробегает содержание письма глазами. Потом поднимает голову и встречается взглядом со своими товарищами.
— Значит, так, — стараясь быть спокойным, говорит он. — Здесь написано: «Между 9.55 и 10.05 из бокового выхода щелковского отделения «Грот-банка» будет вынесено в инкассаторских мешках около 500 миллионов рублей и 40 тысяч долларов. Предполагается погрузить эти деньги в инкассаторскую машину «УАЗ» с надписью по борту «Инкас-служба». В машине будут находиться невооруженный шофер и один охранник, вооруженный неисправным пистолетом системы «Макаров». За деньгами пойдет охранник. Из сотрудников банка его никто сопровождать не будет. Со стороны фасада здания боковой выход не виден. Удачи».
— Удачи? — переспросил водитель.
— Смотри сам, — читавший письмо показал ему листок.
— Тогда надо ехать, — весело сказал водитель.
— Поехали.
Рыжеволосый перекрестился. Нетерпеливый подумал немного и последовал его примеру.
— Одну минуту, — сказал вдруг водитель. — Дело в том, что я не очень представляю, где именно в Щелкове находится этот самый «Грот-банк». Нет ли там случайно более точного адреса?
— Есть. Третья Парковая улица, дом 8-а.
— Вот теперь поехали.