Стремянка в небо
Шрифт:
– Заступники, блин, - проворчал Петя. Страх почему-то исчез, он даже почувствовал себя неловко, что довел человека до обморока.
– Эй, вставай!
– он потрепал предполагаемого брата по щекам. Делал он это осторожно, готовый отскочить ежели что. На ум ему навязчиво лез Федор. Такой же выходец из могилы.
– Ты мой брат?
– не открывая глаз, спросил парень.
– Не похож.
– Это ты на него не похож!
– Петя почувствовал себя уязвленным.
– Нежный больно.
– Я Митя.
– Ладно,
– Понял. Куда идем-то?
– парень принялся подниматься.
– Сказал же, в одно место. Не бойся, плохого тебе там не сделают.
– Еще чего, бояться!
Синие глаза парня подернулись серой дымкой.
"Когда Митька злился, глаза у него всегда становились серыми, - вспомнилось Пете.
– Как море. Какое море? Я никогда не видел моря".
– Пойдем, - он дернул его за руку резче, чем хотел.
Впрочем, Митька не обиделся. Он и двигался, словно во сне.
– Мама, мы скоро! Мы... э-э... велосипед опробовать.
– Не пугай мать, - прошептал Петя на ухо брату. Тот только кивнул.
– Уф, сбежали, - выдохнул Петя, когда они оказались на улице. Подумал, отпустил захват, которым на всякий случай фиксировал шею брата. Захвату Петю обучил давний армейский дружок, мастер спорта по вольной борьбе. Выбраться из него мог далеко не каждый. Только другой мастер этой самой борьбы. Митька сопел, растирая шею. Потом сообщил:
– Я - Дмитрий Николаевич Федоров, 1968 года рождения.
– Угу, - пробормотал Петя, - проблема только в том, что на дворе сейчас 2010 год. Смекаешь?
Митька побледнел.
– Эй, эй, только еще одного обморока не надо!
– забеспокоился Петя. Откуда-то из глубины души выбралась жалость. Она, эта жалость, заполонила собой весь мир, окрепла. И внезапно Петя понял: перед ним его брат, старший и любимый, брат, который спешил порадовать его велосипедом, брат, по которому он очень-очень скучал. И на то, что брат встал из могилы, ему, Пете, плевать.
– Ты это... не нервничай, - попросил его он.
– Все устаканится. А я рад, что ты вернулся... Плохо без тебя было...
Петя не договорил - стушевался.
До дома, где базировался Антон Павлович, добрались быстро. Петя боялся, что брата узнают односельчане, однако обошлось. Улица, придавленная комендантским часом, была пустынна. Да и кто, если вдуматься, опознает в юноше того, умершего много лет назад, парня? Тем ни менее, когда они вступили на метеное крыльцо, Петя вздохнул с облегчением.
Антон Павлович не спал. Он сидел за столом, вцепившись в кружку, из которой поднимался кофейный парок. Выглядел начальник Специального отдела так себе. То ли недосып сказался, то ли достали его местные чудеса. Скорее, и то и другое вместе. Рядом с его локтем лежал закрытый ноутбук.
Что-либо сказать Петя не успел.
– Раненько ты, - поприветствовал его Антон Павлович.
– Ну, так даже лучше. Раньше сядешь, раньше выйдешь. Там на дороге вторая от этого дома машина - передвижной госпиталь. Попроси брата, пусть он туда заглянет. Ничего страшного, но анализы сдать необходимо. Кстати, сейчас и Федор подойдет.
– А...
– Не первый ты сегодня, - вздохнув, объяснил Антон Павлович.
– Бывшие покойники валом валят. Хорошо хоть не все сразу, интервал держат. Ты еще ничего, молодцом держишься. Некоторые такое шоу устраивают! Вот буквально минут пятнадцать назад дама прибежала. Как она орала! Я бы на месте ее мужа, Перфильева Василия Андреевича, назад закопался.
– Все-то вы знаете, - заметил Петя.
– Паспортные данные всей деревни наизусть учили? По ночам, в тиши кабинета на Лубянке? Огромный стол под лампой с абажуром вам положен?
– Фантазия у тебя через край, - Антон Павлович присмотрелся к парню и забеспокоился:
– Может, тебе успокаивающий укольчик, э? На всякий случай.
– Не, не, не, - Петя старательно замотал головой.
– Я себя прекрасно чувствую.
Уколов он боялся даже больше, чем покойников.
– Я заметил. Но как знаешь.
– Маме если...
– Ладно, сейчас пошлем доктора, - Антон Павлович хлебнул из кружки, поморщился.
– Парень. Да, да, Дмитрий, ты. Сходи до машины. Ничего страшного в осмотре нет. В пробирку пописаешь, кровь сдашь и свободен. Есть у тебя кровь-то? Извини, неудачно пошутил. Однако если страшновато, я с тобой брата пошлю.
Митя развернулся и молча отправился во двор.
– Д-а-а, я бы тоже в ступор впал в такой ситуации, - Антон Павлович вздохнул так, что лежащая на краю стола газета зашевелилась.
– Ничего, оклемается.
Петя обалдел:
– Он что, с нами останется? Я имею в виду... Он что, теперь живой?
– Вопрос странный, но имеет право на существование: ибо не верь глазам своим. Мда.. . Согласно нашим данным, все такие возвращенцы прожили долгую и счастливую жизнь. Некоторые не совсем счастливую, но это частности, чисто человеческий фактор. Я рассказывал. Ты чем слушал? И чего расстраиваться? Теперь у тебя снова есть брат. Вы же его оплакивали, считали, что он слишком рано ушел. Я прав?
– Правы, - вздохнул Петя.
– Просто непривычно. Был старший брат, стал младший. Чудеса!
– Ничего, со временем привыкнешь. Так, завязываем с лирикой. У нас работы выше крыши.
– Арменыча, может, подождем?
– По ходу дела присоединится. К тому же он все равно не местный.
– Местный не местный, но краеведеньем увлекается. Кучу легенд о нашем крае знает.
– Да?
– на мгновение задумался Антон Павлович.
– Все равно ждать не будем. Ты наверняка тоже много знаешь.