Стретч - 29 баллов
Шрифт:
— Ну хорошо. А если разговор буду вести я и замолчу, когда придет твой менеджер, полчаса продержишься?
— Полчаса? Вы сказали «несколько минут».
Господи! Неужели так трудно поговорить с незнакомым человеком?
— Ладно, даю десятку. Я заплачу тебе десять фунтов, если ты со мной немного поговоришь. Так устроит?
— У вас действительно все в порядке?
Я уже рылся в карманах.
— Абсолютно. Я даже заплачу тебе вперед.
Я шлепнул по стойке побитой молью десяткой.
Мохаммед посмотрел
— Я готов.
— Вот видишь? Отлично. О чем будем говорить?
— Наверное, вам лучше самому выбрать тему. Я про вас ничего не знаю.
— Ну что ж Тогда начнем с этой книги.
— А это обязательно?
— Я никогда не читал Чехова.
— И не читайте. Дерьмо, в принципе.
— Что именно ты читаешь?
— «Чайку».
— О чем она?
— Послушайте, сэр, это на разговор не похоже. Я чувствую себя как на уроке.
— Что ты заладил, «сэр» да «сэр». Зови меня Фрэнк. Ладно, не говори, о чем книга, скажи только, почему она — дрянь?
Мохаммед вздохнул и сложил губы уточкой.
— Они такие, блин, все жалкие. Сидят себе в большом имении, смотрят всякие пьесы и непрерывно рассуждают про то, какие они жалкие.
— Звучит вроде бы неплохо.
— Какой там неплохо. Говно. Ты только послушай начало: «Отчего вы всегда ходите в черном?» — «Это траур по моей жизни».
— Похоже на «Смите» [75] .
75
Рок-группа из Манчестера.
— Это еще кто?
Я испытал легкий шок, но решил не заострять внимание.
— Бог с ними, была такая плаксивая группа в восьмидесятые годы.
— Вот-вот. Поэтому я и не люблю Чехова. Плаксивый русский сукин сын.
— Я думал, что все тинейджеры любят поныть.
— Не, мои друзья не такие. Им скучно, но они не ноют.
На мгновение течение беседы прервалось.
— Вот видишь, разговоры говорить — это не страшно.
— Нормально.
Мне решительно понравилось описание Чехова.
— Можешь дать почитать?
— Не-е, извини, приятель. Завтра надо вернуть, а я еще не закончил.
— А еще можешь что-нибудь процитировать про жалкость?
— На кой тебе?
— В свободное время я коллекционирую жалкие изречения. Вот и подумал, может, там еще есть?
— Тебе, приятель, надо сначала с самим собой разобраться.
— Ладно, давай. У меня настроение поднимется.
— Знаешь, когда ты вернулся, я думал, что ты будешь просить пожить на халяву, но ты еще более странный.
Мохаммед, надувая щеки, немного полистал книгу.
— Как насчет этой? «Через двести тысяч лет ничего не будет». Кому, на фиг, какое дело, что будет через двести тысяч лет?
— Неплохо. Действительно
— Зато довольно бессмысленно, верно?
— Бессмысленность — не то же самое.
— Хорошо. Найду получше.
Мохаммед взялся за дело старательно. Не знаю, как он, но я развлекался от души.
— Вот, нашел. Не знаю, понравится тебе или нет. «Женщины не прощают неуспеха».
— О-о, это хорошо. Про деньги точнехонько ухвачено. Бальзам для души.
Я стукнул себя по груди и согнулся в припадке кашля.
— У меня пока была только одна девчонка, я ее бросил, когда она спуталась с моим другом.
— Ты поступил как человек чести, — выдавил я сквозь конвульсии. — Сколько времени еще осталось?
— Минут пятнадцать.
— Великолепно.
Опять наступило молчание. Мохаммед явно терял интерес, пришлось подбросить ему вопросик.
— Как ты думаешь, что мне делать?
— Ты это о чем?
— О том, что приходится платить незнакомым людям, чтобы просто поболтать, о том, что живу в гостинице на Ml, что понятия не имею, как быть дальше.
— Вот блин. Не знаю. Домой вернуться?
— Нет у меня дома.
— Ты же вчера адрес называл.
— Да-да, но я там не живу. Мой настоящий дом — «воксхолл-кавалер» 1979 года выпуска.
— А если поехать к маме с папой?
— Нет у меня такой возможности.
— К друзьям?
— Одни мудилы.
— Должен же быть хоть один нормальный.
— Они все нормальные, просто мудилы. Сразу не объяснишь.
На лице Мохаммеда обозначилась задумчивость.
— Я, право, не знаю, сэр. Мне всего семнадцать лет.
— Ничего. Извини, что спросил.
— Грустно, если нельзя съездить к друзьям.
И тут я вспомнил. Билл Тернейдж Пилилка-Строгалка. Я не только мог поехать к нему, он сам просил приехать в гости. Эдакая пасторальная интерлюдия в Суффолке. Навру что-нибудь, почему уехал из города, заплачу за постой, а тем временем придумаю, как стать пэром. Или хотя бы как вернуться в цивилизованное общество. Не буду утверждать, что идея меня окрылила, но теперь было как-то легче сказать Мохаммеду «до свидания».
— Кажется, наговорился. Если ты не против, пойду спать.
— Хозяин — барин.
— Сколько времени еще осталось?
— Десять минут.
— Сдачу с десятки не вернешь?
— Еще чего.
— Ну ладно.
Я встал и направился к коридору, ведущему к моему номеру.
— Пока, Мохаммед.
— Пока.
— И спасибо.
— Хозяин — барин.
Звонить Биллу было поздно, я вынул его письмо из записной книжки и еще раз убедился, что он действительно приглашал меня приехать и пожить у него. Могло статься, что при беглом чтении я проглядел в эпистолярных зарослях пожелание «сгинуть, чтоб я тебя больше не видел». Да нет, вроде все понятно: