Стрежень (= Юноша и машина)
Шрифт:
Куртка в руках Полины Васильевны обвисает; она медленно садится, замолкает. Проходит несколько длинных минут, потом Виктория нежно обнимает мать за плечи, заглядывает в лицо.
– Я не хотела тебя обидеть, мама! В наше время есть романтика космоса, техники, а той, твоей романтики... Полина Васильевна перебивает:
– Довольно, Виктория! Ты лжешь! Слова тебе не принадлежат - они чужие!
– Мама!
– Довольно!
– Полина Васильевна бьет рукой по столу.
– Довольно!
–
– Виктория опять подымает голос.
– Я не позволю!
Степка выходит из дома и свистит - вот это да! На улице творится неописуемое: дождь, ветер. Тучи несутся низко над головой, в них ни одного просвета, точно скатали грязную шерсть и закрыли ею небо. Степка отходит от дома на сто метров и опять свистит - ни дома, ни оградки уже не видно. Туман.
– Здорово, Степан!
– слышится из дождя голос Натальи Колотовкиной Сколько времени? Не опаздываем?
– Без пятнадцати семь...
Раньше Наталья еще издали протягивала Степану руку, он крепко пожимал, улыбался, был рад. Сегодня Наталья руку не протягивает, а только кивает коротко, печально. Они идут вместе, но не рядом, как обычно, а метрах в двух друг от друга. Они - Наталья и Степан - одинакового роста, широкоплечи, похожи манерой держаться, похожи походкой. Они похожи так, как походят друг на друга муж и жена, прожившие много лет вместе.
– Плохая рыбалка будет!
– наконец говорит Наталья. В зубах у нее шевелится былинка.
– Раньше, рассказывали, в дождь не рыбачили.
– Да, - отвечает Степка.
– Да!..
До яра они идут молча, торопливо, не глядя друг на друга. На крутизне останавливаются, заглядывают вниз - там плавают клочья сизого тумана, клубятся, сталкиваясь, наползают на яр.
– Я во сне видел такой же туман, - говорит Степка.
– Какой?
– оживляется Наталья.
– Черный да страшный-страшный! Как будто лечу на землю, а она покрыта туманом. Мне страшно: а вдруг ее нет, земли. Я ведь издалека лечу...
– Откуда, Степа?
– спрашивает Наталья.
– Вроде с другой планеты... Тебе не снится такое?
Она по-ребячьи машет головой - сверху вниз, - заглядывает ему в лицо, задумывается и опять грызет былинку.
– Мне другое снится... Полянка, а над ней облака - много-много! Я просыпаюсь счастливая-счастливая, лежу, а пахнет смородиной...
– Ну?
– вскрикивает Степка.
– Смородиной!
– Степка присвистывает.
– Ну и чудеса! Я как начну о жизни думать, так тоже смородиной пахнет...
– А у меня во сне... Сегодня под яр не съедешь, верно, Степа? спрашивает Наталья.
– Измазаться можно. Верно ведь, Степа?
– Конечно, измажешься!
– солидным басом отвечает он и вдруг вспоминает события последних дней - становится грустно, холодно, словно его окатили ледяной водой.
Опустив
– Знаешь, Наташка, меня Виктория ревнует к тебе. Ты подумай только!
Отвернувшись от Степки, Наталья нагибается, что-то высматривает под яром; чтобы разглядеть лучше, прикладывает ко лбу ладонь и смотрит внимательно, долго.
– Вот какое дело, Наташка! Ты чего молчишь?
– спрашивает Степка.
– А я знаю, что ревнует, - не разгибаясь, отвечает она.
Наталья вытягивает ладонь, ловит на нее мелкие дождинки; она так занята этим, что ей, видимо, не до Степки. Дождь льет на поднятое лицо Натальи, капельки стекают, радужно поблескивают на бровях. Профиль у нее резкий, хорошо очерченный, подбородок нежный и маленький.
– Дурак ты, Степка!
– после длинной паузы говорит Наталья.
– Голова садовая! Переживаешь, мучишься, а разве так надо? Тебя, дурака, ни одна девушка из-за этого не полюбит.
– Почему, Наташа?
– тревожно спрашивает Степка.
– Неправильно себя ведешь! С нашим братом надо строго, по-мужски, а ты с Викторией держишься так, точно она тебя выше. Вот она тебя и не любит!
– Почему ты знаешь, что не любит?
– похолодев, отшатывается от нее Степка.
– Мы просто поссорились... Как ты можешь так говорить, если я люблю ее? Ты, Наташка, когда полюбишь, тогда узнаешь, что при этом люди чувствуют...
– Узнаю!
– усмехается Наталья.
– Обязательно узнаю. А Виктория тебя не любит. Любовь не бывает такой.
– А какой?
– Любовь - это когда люди друг для друга все отдадут, когда они... Я не знаю, Степа! Вот у Григория Пцхлавы любовь!
– А я, думаешь, для Виктории не отдам все?
– Ты отдашь! А она... Да вон твоя Виктория! Легка на помине. К тебе бежит.
– Наталья говорит последние слова сердито, нервно. После этого она делает крупный шаг вниз, под яр. Ей не хочется, наверное, чтобы Виктория видела ее со Степаном...
Виктория стремительно приближается - бьет по плечам синяя намокшая косынка, косой дождь сечет лицо, ноги разъезжаются на скользкой тропинке, но она не обращает на это внимания. "Идет мириться, - думает Степан.
– Она такая! Решит, что неправа, и все скажет прямо!" В груди у Степки становится тесно, горячо; он заранее улыбается, морщит губы, с которых готовы сорваться сердечные, радостные слова: "Не надо ничего говорить, Виктория! Не надо! Ничего плохого меж нами не было. Я люблю тебя!"