Стрингер. Летописец отчуждения

Радин Александр

Одну гадину Потап снес зарядом картечи прямо в упор, следующую хотел пнуть ногой, но промахнулся. На лодыжке сомкнулись кривые зубы. Сталкер повалился, яростно матерясь, и со всей дури двинул ботинком в голову. Встать он не успел. На грудь, басовито рыча, запрыгнул еще один пес. Пресс не сплоховал, но было уже поздно. Тварь добралась до шеи.

– Потап!!!

– Справа заходят, справа!
– орал, как резаный Заяц.

Рябой интуитивно пальнул направо. В темноте что-то мелькнуло и тут же исчезло. Он высадил

почти всю обойму, но не повалил ни одной. Они только отбегали, жалостно скуля, чтобы вновь атаковать со следующего захода. Все смешалось. Рябой уже толком и не понимал, куда надо бежать, где псевдопсы, а где люди.

Со стороны сада началась пальба. Четыре собаки с простреленными черепами легли на месте. Остальные отшатнулись, шокированные нападением с тыла. Рябой подхватил под руку Пресса и бросился к яблоням. Либо сейчас, либо никогда. Сзади вяло отстреливался Заяц.

Вечный стоял у калитки, зажав револьвер. И все-таки странный он сукин сын. А еще меткий. Завалить четырех псевдопсов с шести выстрелов - это надо умудриться.

– Перед входом «гравити», - выпалил он, - В окно лезьте. Внутри - чисто.

Рябой даже не знал смеяться ему или плакать.

Печка в погребе - однозначно мажорство. А здесь, представьте себе, была. Заяц сжег уже стул и плавно переходил к столу. Пресс тихо сидел в углу. Вечный ковырялся с банкой морской капусты.

– У меня ПДА движение у дома фиксирует, - разорвал напряженную тишину Рябой.

– Дым учуяли, - буркнул старикашка, - Затушили бы вы это говно.

– А у меня почему-то никогда не показывает, - отстраненно промычал себе под нос Пресс.

– Дай посмотрю, - подорвался Заяц. После драки его заметно потрясывало, - Да у тебя сеть отключена. Вот, смотри…

Прибор неожиданно завибрировал. Рябой тоже получил сообщение.

«20.34 Погиб сталкер Семецкий. Деревня Черевач. Убит псевдособакой».

– Так это ж здесь, - открыл рот Заяц.

– На удачу, - как-то уж слишком тоскливо заметил Вечный, углубляясь в дебри морской капусты.

– Жаль, - прошептал, глядя в потолок, Пресс, - Мне он понравился.

– Чего?
– Заяц вздрогнул, резко меняясь в лице. Он подошел тихонечко к Рябому и затараторил в самое ухо, поглядывая на найденыша, - Какой-то он плюгавый. Не от мира сего. Может, прижмем его и порасспрашиваем? А? Не нравится он мне. И ствол только у него остался.

Заяц плохо усвоил еще один закон Зоны. На чужое покушаться нельзя. Даже если край, если совсем беда. И почему-то именно сейчас он признал авторитет Рябого. Потап-то тю-тю. Не старика, хотя тот был намного опытнее. Не быка Петро, а Рябого. Льстило, конечно, что уж там говорить.

Заяц получил в ухо.

– Жить, сука, хочешь?
– процедил Рябой, - Жить надо за периметром. А в Зоне будешь дохнуть. Понял?

Заяц испуганно заморгал. Он скосился на Петро, но тот сидел, тупо сверля взглядом

стену. Вечный только противно ухмыльнулся, интенсивно работая челюстями. Печка начала чадить прямо в погреб, будто снаружи кто-то сел на трубу.

– Потушите вы это говно!

– Вечный!
– Рябого прошибла догадка, - А ты сколько собак свалил?

– Двух, скорее всего, - раскашлялся старик, - Тушите говорю!

Заяц полез к бочке в углу за водой.

– А не четырех?

– Нет. Темно было. Нифига не видно. Ты, дружок, лучше бы подумал, где стволы и патроны брать будем.

Стволы и патроны - это, конечно, актуально. В любом случае вариантов немного. Первый - в баре, но до него надо дойти, как и до других торговцев. Второй - с трупов, но их надо либо сделать, либо найти. Сделать ради стволов нельзя - Зона накажет, на «найти» надежда плохая. Третий - за периметром. Об этом лучше вообще молчать в трубочку. Бывало Пыс говорил, что выход есть всегда. Ошибался, скорее всего, покойничек.

Рябой придвинулся к Прессу. Потеребил осторожно плечо, привлекая внимание:

– Пресс, а что ты там про Семецкого говорил?

Воняло от него до рези в глазах.

– Вы зря меня подобрали. Рядом со мной все умирают. Бешеный умер, Вик умер, Семецкий умер. Ваши двое. Только Жук уцелел. Но Жук в Зону не пошел, - Пресс нес какаю-то околесицу.

Рябому это не понравилось. В чем-то Заяц был прав. Шибанутых на всю голову в Зоне хватало. Одни бомжи чего только стоили. Но бомжи уже не люди вовсе. Скорее живые зомби. Хуже всего, когда шибанутые оказывались с душком и начинали по всем подряд палить. Сидит себе такая смирненькая овечка - только-только пригрели, потом как схватит чужой баян и давай развлекаться. Бывало и такое.

– Так что с Семецким?
– вкрадчиво попробовал еще раз сталкер.

– Он меня к вам довел, а потом пропал… Мне он понравился…

– Бред!
– взвизгнул Заяц, - Чего ты возишься с этим бомжом! Как завтра выбираться будем?! Кончать его надо!

Даже Петро, глубоко занырнувший в себя, вздрогнул и посмотрел на найденыша.

Ага. Протащили на своем горбу до самого погреба, потеряли двоих, а теперь кончим. Идиотизм какой-то. Не лез бы ты Заяц не в свое дело.

– Это из-за него Потапа с Калиной! Из-за него!
– не унимался желторотик.

Петро тяжело встал. Здоровяк среагировал на имя друга. Рябой не на шутку заволновался. Если бык сейчас всерьез воспримет брошенную Зайцем фразу, то задавит Пресса голыми руками. Рябой за найденыша заступился, значит и ему достанется. На Вечного рассчитывать не стоило. Он как всегда будет наблюдать со стороны. Революционная ситуация прямо-таки.

Атмосфера в погребе накалялась.

Петро, чуть не зацепив лбом толстую балку, крепящую потолок, направился к Зайцу. Он с силой хватанул того за руку и подтянул к себе: