Стрингер. Летописец отчуждения
Шрифт:
Вик стал неотъемлемой частью этих бессмысленных пугающих обрывков бытия. Этого блеклого безумия. Безумия Зоны. И теперь он ушел. Вырвало с корнем. Будто оторвали часть души и швырнули на помойку. Вик - просто пример. Грязная картинка, нарисованная костлявой старухой. Его колотило от того, что последние несколько дней все вокруг дохли. Именно дохли, страшно и нелепо. Этот мир перемалывал. Словно специально тренировался, словно только для этого и был создан. Его трясло от осознания того, что он тоже когда-нибудь оступится, ошибется, сломается. И это будет скоро. Очень скоро.
Стрингер рыдал от безысходности,
Смертин не замечал, как его окружает стая слепых псов. Как собаки плавно заходят за спину, жадно ловя носами его запах. Как хладнокровно наблюдает за жертвой их чернобыльский вожак, отдавая четкие телокинетические сигналы. Как фантик снова скрипит под когтями таинственной кошки, а ниточка вздрагивает от натяжения грубой животной силы.
Стрингер был в плену обычных человеческих эмоций.
Сухой выстрел хлестанул кнутом пастуха. Смертин вздрогнул. Собаки бросились в рассыпную. Труп чернобыльского пса скатился по куче обломков красного кирпича и застыл внизу. Проломив ударом ноги дыру в заборе небольшого, любовно пристроенного к автомойке палисадника, к Алексею приближался высокий человек. Большую часть лица скрывал широкий капюшон. Он увидел только короткую седую бороду, да плотные серые штаны с кожаными наколенниками, выглядывающие из-под длинного коричневого плаща. На плечах - лямки рюкзака, в руках - штурмовая винтовка «Steyr AUG» с раскрашенным в зелено-желтые пятна углепластиковым прикладом. Такие Смертин видел у немецкого контингента в Иране, даже пару раз довелось пострелять по банкам.
– Привет тебе, сталкер, - поднял на ходу левую руку незнакомец.
Алексей кивнул в ответ.
– Я не сталкер.
– Тогда кто?
– сдвинул он брови.
– Стрингер.
– Стринги?
– беззлобно рассмеялся седобородый, - Давненько я в Зоне стринги не видел. Стринги - это хорошо… Как кличут?
– Алексей Смертин.
Незнакомец опустил капюшон. Волевой подбородок, широкий лоб разрезан крупными морщинами. Выразительные ямочки на щеках. От виска тянулся едва заметный шрам. И глаза. Странные, нежно голубые. Будто он вчера купил новомодные контактные линзы. Стрингеру тут же припомнился старинный фильм о планете «Дюна». На вид незнакомцу было лет сорок пять.
– Так не бывает, - отрезал седой.
– В Зоне нет ни имен, ни фамилий. Только клички.
– Тогда Пресс.
– Семецкий, - протянул он руку.
Смертин приподнял вопросительно бровь, но сталкер уточнять не стал.
– Кажется твое?
– Семецкий протянул ПДА Вика, - Сосунок, похоже, не знал, что он только на хозяина настроен. Хотел продать.
– Не мое. Его, - кивнул Алексей на крест.
Стоявшие поодаль псы опять начали подтягиваться. Семецкий пальнул по ближайшему и стая решила убраться. Без цементирующей телекинетической поддержки чернобыльского пса у них остался только голод. Решимости уже не хватало. На траве появился еще один труп.
– Переживаешь?
– мельком глянул седой на крест, - Не стоит. Зона многих забирает. Здесь это норма. Привыкни.
Семецкий достал
– Держи. Тебе пригодится. Потом рассчитаемся - бросил он перед Алексеем, - Вставай, Пресс. Собирай вещи и пошли.
– Зачем?
– Так надо. Впереди большая группа идет. Я тебя к ним отведу.
– Вик про тебя рассказывал, - сказал, поднимаясь Смертин.
– Сколько стоит твоя жизнь, стрингер?
– неожиданно спросил Семецкий, глядя куда-то в даль. За автостоянку и даже за лесополосу, едва вырисовывающуюся на горизонте.
Алексей только пожал плечами.
– Ну, как ты думаешь? Просто назови свою цену.
– Не мне судить, - сдался стрингер, уткнувшись взглядом в его ботинки.
– Сегодня - ровно девять грамм свинца. Не делай больше таких ошибок. Спрячь свои сопли подальше, - сталкер кивнул на труп чернобыльского пса, - В другой раз не всякий захочет платить.
5.
Если у Зоны есть свои боги, то они явно чокнутые извращенные полумутанты. Это было ясно и без всяких молитв, жертв или спиритических сеансов. Зону могло создать только нечто отвратительное, грязное и сумасшедшее. Ненавидящее людей.
Рябому такие мысли приходили в голову каждый раз, когда он натыкался на очередное стадо живности, готовое в любую секунду разорвать в клочья. На этот раз это были кабаны. Стоит только мразям собраться в кучу и вооруженная до зубов группа в шесть человек перестает казаться их жидким полуразложившимся от радиации мозгам серьезным препятствием.
Достойно стычку пережил, пожалуй, только Вечный. Сухой жилистый старикашка не мог не раздражать. Дури в нем было, словно в двадцатилетнем. Над новейшими детекторами он только посмеивался. Просматривал Зону своим особым зрением и безошибочно определял аномалии, но никогда не предупреждал.
С одного рожка Вечный умудрился завалить трех кабанов. Одному засадил пулю прямо под лысую, облепленную язвами лопатку, поразив сразу в сердце. Другие упали с двух коротких очередей. Калина не свалил ни одного. От трескотни его «Эльфа» шуму было больше, чем результата. Заяц свинью вымучил, зато в последний момент, наложив в штаны и ринулся с тропы к ближайшим деревьям, разорвав цепь оборонявшихся и открыв тылы. Заяц, он и в Африке, заяц. У Петро вообще «поплыл» ствол «Сайги» от первой же обоймы. Где он только этот металлолом откопал? Потап свалил вожака и прикрыл Зайца. Молодчина. О своих результатах Рябой предпочитал не думать. Положил одного, и ладно. Другое дело, что первые пол магазина от неожиданности в «молоко» спустил. Но ведь все обошлось.
Темнело вяло и даже едва заметно. На небе не было ни облачка. Правда, на лишний час рассчитывать не стоило. Вяло то оно, вяло, а потом в одно мгновение раз - и хоть глаз выколи.
В принципе, группа шла по графику. Рябого только нервировало то, что вперед пустили его, а не проштрафившегося Зайца. Этому уроду лишняя наука не помешала бы.
Сталкер углубился в свои мысли, не забывая следить за показаниями детектора. Справа воздух разрезал грохот «вертушки», но он даже не стал хорониться в жидких кустах полыни. Слишком далеко.