Стрингер. Летописец отчуждения

Радин Александр

– Чувствуешь обжигающее дыхание радара?

– Нет, - стрингер и сам не понял, была ли это мысль или произнесенное вслух слово.

Контролер слегка надорвал пленку. Алексей ощутил, как в мелкие щели начали проникать холодные щупальца. Говорят, что мозг не чувствует боли, дескать нервные окончания отсутствуют. Неправда. Еще как чувствует. Каждой клеточкой. Особенно, когда их заполняет непрерывный удушающий гул антенн. Как он раньше его не замечал?

– Верни, - простонал стрингер.

– Ты просишь меня захватить твой разум? Тебе же не нравилось…

–

Верни!
– пронзительно заверещал он, сходя с ума от невыносимого чувства проникновения.

Пленка сомкнулась, отсекая мерзкие щупальца. Его по-прежнему испепеляла боль, но при этом он не чувствовал тела. Только глаза, истерично мечущиеся по сторонам, жадно пожирающие все, что попадало в прицел видоискателя. Странно. Практически не объяснимо. Словно все мышцы одновременно затекли.

Внутри лаборатории царили мрак и пыль. Бетонный пол покрыли истлевшие от времени советские противогазы. Сотни, может даже тысячи. Под подошвами хрустело. Скорее всего, это был единственный звук в пропитанном запустением пространстве.

– Привел?

– Привел, - молча ответил Ка.

Прямо напротив неуверенно переступившего порог Смертина сидел Семецкий, расслабленно облокотив руки на спинку поставленного задом наперед стула. В уголке губ замерла сигарета. Неизменная «Steyer» небрежно валялась на клавиатуре занимающего половину комнаты компьютера. На нем еще динозавры успели поработать. Кнопки как раз по их пальчикам.

– Как дела, Пресс?

Стрингер почувствовал, как от самой макушки отодрали огромного, с два кулака, клеща. Контролер решил его отпустить.

– Хреново, - выдавил Алексей, размазывая по щекам хлынувшую из носа кровь.

Сталкер чиркнул знакомой «Zippo». Смертину показалось, что напоминающий концентрированный пропан воздух, вспыхнет от малейшей искры и выжжет все вокруг.

Ничего не произошло. В пронзительной тишине замкнутого помещения было слышно, как затрещал дешевый табак.

– Я тут у вас позаимствовал?
– продемонстрировал Семецкий зажигалку.

– У меня.

Не было больше Вика. Не стоит окунаться в мутное болото прошлого. Остался только он и крест у забытой автомойки. А может, уже и креста не было.

– Делай свое дело, - напомнил о себе Ка.

Стрингер давно забыл, зачем так рвался к радару. Он здесь. Все позади. Как ни странно, не было того ликующего чувства, знаменующего окончание любого сложного пути. Только давящая грусть и легкий голод.

– Все только начинается, - снова влез в его мысли контролер.

Как же он надоел!

Смертин мысленно согнул его тощую фигуру пополам, откинул полу халата и засадил в задницу, если она у того была, кривую ребристую арматурину. А в его сознании она была! На ум больше ничего не пришло. Похожая торчала из стены ближайшего коридора. Он даже садистски улыбнулся, когда закончил складывать эту красочную картинку.

Ка тут же запретил ему дышать. На целых две минуты.

– Делай дело, - настойчиво приказал после экзекуции контролер.

Желание мерзить моментально пропало. Алексей, надсадно хрипя, отполз подальше в угол

и притих. В горле застрял кусок льда, но мышцы постепенно начали отходить. Две минуты - это довольно долго. Особенно на полувыдохе, когда подвоха совсем не ожидаешь. В далеком детстве старшие ребята во дворе, бывало, так шутили. Поймают, скрутят и зажмут одновременно ладонью и нос, и рот. Крутишься, извиваешься, но силенок у них поболее. Потом отпустят, противно гогоча. А ты стоишь, хватаешь жадно ртом воздух, и от обиды на глаза наворачиваются крупные слезы. Только контролер все это делает гораздо изощреннее. Просто отключает внутренний тумблер, и ты вообще забываешь, что значит дышать. Функция стерта. Он и память, как флешку, может легко зачистить. Раз плюнуть.

Стрингер отстегнул КПК. Машинка барахлила и не всегда реагировала на команды. В один момент компьютер вообще завис и его пришлось перегружать. Утомительно это, ждать когда исчезнет заставка и система начнет нормально работать. Смертин всегда тыкал по клавишам раньше, желая ускорить процесс. На самом деле только замедлял. Алексей покопался в папке архива в поисках нужного файла. Документ под названием «Проект дуга» он перечитывал неоднократно и знал назубок каждую строчку. Сейчас нужна была карта, на которой обозначен вход в секретные помещения.

«А вот и карта», - довольно промурлыкал про себя стрингер.

Нет, жизнь все-таки налаживается. Только безрадостные новости поведала ему эта тварь. Значит у него рак, причем метастаза находится прямо в мозге. Стрингер осторожно ощупал лоб, прошелся кончиками пальцев по засаленным волосам, чувствуя налипшие на них куски грязи. Где-то здесь. Скверно. Очень скверно. И даже пугающе.

– Не бойся. Подарок не причинит тебе вреда, - контролер опять копался в его башке. С женщинами у него, наверняка, никаких проблем.

Нельзя думать! Только не думать!

«То же мне, подарочек», - подумал стрингер.

Как же может человек не думать?

– Не может, - согласился Ка.

Тоннель начинался в соседней комнате. Всего-то пройти по коридору и свернуть направо. Пора кончать с этим делом. Забирать бумаги, а там хоть потоп. Кривая, глядишь, и выведет.

В совершенно пустом коридоре было темно, как у негра под мышками. Потому что чем-то воняло. Приторным. Так пахнет испортившийся сливочный пирог. Вроде сладко, а блевать так и тянет. Хищное эхо подхватывало звук шагов и тащило далеко вперед. Перед входом в «диагностический зал», как значилось в плане, Смертин на всякий случай глотнул воды. В горле аж запершило от одуряющей свежести.

Алексей выдохнул и втиснулся в узкий косяк.

«Диагностический зал» оказался обычной подсобкой, забитой тюками со спецодеждой, матрацами, одеялами и картонными коробками. Расставленные по периметру полки завалены пыльным и теперь никому не нужным барахлом. Здесь даже телевизор был, с разбитым кинескопом.

– Снимай, - приказал Ка.

Ни где от него не скрыться. Мерзкое навязчивое существо.

– Чего снимать-то?
– непроизвольно вслух удивился стрингер.

– Все.