Строчка до Луны и обратно
Шрифт:
— Ну и что же.
— И на Новый год приглашаешь.
— Ну и что же. Ведь ты понял, что я не такая, как написал. Правда же?
— Ну, допустим… Понял.
— А это самое главное. Так придешь на Новый год?
— Ты в самом деле, не смеешься надо мной?
— Конечно, не смеюсь. Обязательно приходи… А палец сильно поранил?
— Чепухня!
— Все равно перевяжи чистым бинтом. И смотри, водой не промывай. Смажь йодом…
Мы расстались на перекрестке. Она прошла несколько шагов, затем обернулась и чуть-чуть помахала мне рукой.
Я проводил ее взглядом до угла. Затем, счастливый,
Уважаемый человек
Марки из серии «Животные и птицы» Гарик принес в прозрачном пакетике. Сначала ребята подумали, что он просто так принес — показать, — но Гарик сказал Васе Зотову, с которым сидел на одной парте:
— Возьми насовсем. Вот слона бери. И оленя.
Вася даже не поверил:
— Насовсем? Такие марки! А тебе что за это?
— Ничего не надо, — ответил Гарик и вслед за этим протянул Мишке Анохину — зубоскалу и самому сильному мальчишке в их классе — тоже две большие, с ровными зубчиками марки: орла с кривым, страшным клювом и полосатого тигра. — И ты бери. Насовсем. За так.
— Ничего марочки! — одобрил Мишка и хлопнул Гарика по плечу. — Не знал, что ты такой. Гвоздь-зубило!
И Вовке Жутикову, редактору стенной газеты, Гарик подарил две марки. И Вовка, конечно, был доволен.
— Спасибо! — сказал он. — В честь чего это такие хорошие марки раздаешь?
— Да просто так. Мне дядя целый альбом подарил, а у нас свои марки есть. Еще дедушка, когда живой был, собирал. Зачем мне эти? Все раздам. Сегодня вот зверей и птиц принес.
— Силен! — удивился Вовка. — И не жалко?
— Не жалко.
— А чего, хорошее дело, раз так, — вслух подумал редактор. — Я об этом в газету напишу.
— Как хочешь, — пожал плечами Гарик.
В тот день в их пятом классе все мальчишки и девчонки получили марки. Кто по две, кто по одной. Сколько кому досталось. Наташа Волкова — председатель совета отряда стала было отказываться, не хотела брать, но попугай горел на марке такими разноцветными красками, что не устояла Наташа — взяла и «большое спасибо» еще сказала.
На другой день Гарик принес в прозрачном пакетике марки из серии «Живопись». Тут никто уже не отказывался. Марки были очень большие, продолговатые, красивые, просто глаз не оторвать. Может, кто-то и в обиде был, что другим марки лучше достались, но никто не мог упрекнуть щедрого Гарика в том, что он кого-то обделил подарком. Даже Катя Мышкина, самая тихая и незаметная девочка в классе, и то получила миниатюрную копию знаменитой картины Репина «Не ждали».
Целую неделю раздавал Гарик марки своего дяди. У Мишки Анохина больше двадцати штук набралось.
Мишка по-приятельски подмигивал Гарику и говорил.
— Если кто станет к тебе задираться — сразу мне говори. Ух, гвоздь-зубило! Понюхает у меня! — И Мишка показывал свой крепкий, увесистый кулак.
А на следующей неделе, в четверг, Гарик принес целый блок ароматных жвачек в блестящих розовых обертках. Мальчишки гурьбой окружили его — не пробиться. Будто это знаменитый киноартист явился к ним в класс. Жвачек, правда, на всех
А потом так и повелось: входит Гарик в класс — ребята скорей к нему, здороваются, руки тискают, улыбаются во весь рот, а сами тем временем ждут — не принес ли он еще чего-нибудь? И Гарик редко когда не оправдывал ожиданий ребят. То набор спичечных этикеток достанет из портфеля, то даст всем полюбоваться толстой, серебристой открыткой, справа посмотришь — красивая девушка подмигивает тебе, чуть повернул карточку — она уже куда-то вдаль задумчиво смотрит.
Много ли прошло времени, а как все изменилось в жизни Гарика! Совершенно изменилось! Раньше и внимания на него не обращали, а если и вспоминали, то больше на собраниях — двойку по истории получил, дежурил плохо, на уроки опаздывает, общественные поручения не хочет выполнять. Никакого уважения не было к Гарику, так — балласт, последний человек, темное пятно пионерского отряда пятого «А».
Теперь — все иначе. Кто теперь Гарик? Самый уважаемый и популярный человек в классе. Все перед ним заискивают, рады доказать свою преданность. И если бы кто-то посмел тронуть его, то не один лишь Мишка Анохин встал бы на защиту товарища — может, всем классом побежали бы выручать Гарика.
Тогда обо всем этом и задумалась Наташа Волкова. Первая задумалась. Недаром же пионеры председателем отряда ее выбрали! «Что же такое получается? — удивилась Наташа. — Люди уважения и авторитета добиваются хорошей учебой, общественные поручения выполняют, а тут ничего этого и в помине нет. Учится Гарик по-прежнему, только что, например, двойку по русскому схватил, на уроки, как и раньше, опаздывает. А поручили сделать политинформацию — забыл. Вот какая петрушка вышла: Гарик все тот же, а уважения ему и славы — другим такого и не снилось! И за что? За марки, этикетки, за то, что жвачкой угостит!»
Когда Наташа ясно об этом подумала, то разволновалась так сильно, что до двенадцати часов не могла заснуть.
В школе она рассказала о своих мыслях Вовке Жутикову.
Редактор стенгазеты озадаченно почесал в затылке и вздохнул:
— И правда: вроде что-то не так… Вот штука какая! Что же теперь делать? Я заметку о Гарике написал. И на машинке уже отпечатал.
— Какую заметку?
— Положительную. Что вот хорошим товарищем стал. Некоторые пионеры начали марки теперь собирать. Хорошее дело. Полезное. Развивает общий уровень.
— Ой, Жутиков, — еще сильнее огорчилась Наташа, — уровень, может, и развивает, а вот чувствую: не так что-то. Не знаю, надо ли такого, как Гарик, поднимать на щит?..
Вовка опять завздыхал:
— Что делать-то? Жалко. Хорошая получилась заметка. На третий столбец планировал.
— Нет, обожди пока, — сказала Наташа.
В тот же день она собрала заседание совета отряда. Думали-рядили, как быть и что делать. Тогда и получил Вовка Жутиков, как редактор и человек, имеющий доступ к пишущей машинке своего деда, срочное задание — отпечатать в количестве тридцати восьми экземпляров вопрос-анкету для учеников класса.