Строго между нами
Шрифт:
— Уверен, что вы все согласитесь со мной. Я хотел бы…
Роуз подумала, что с нее достаточно. Она с улыбкой взяла микрофон из рук Хью и, странно сверкнув глазами, сказала:
— Это также и мой день, дорогой.
Хью отдал ей микрофон и поцеловал руку.
Гости вновь зааплодировали.
Роуз смотрела на гостей — все они улыбнулись и были полны доброжелательности. Ей очень не хотелось портить праздник, но иначе она не могла. Обращаясь к Эмилии, она сказала:
— Дорогая, ты не могла бы зайти на несколько минут в дом? Тебя зовет Адель.
Эмилия
— На нашей свадьбе сорок лет назад у меня не было возможности сказать речь. В те годы женщины в семье если и имели право голоса, то весьма ограниченное. Наверное, представительницам более молодого поколения это может показаться странным.
Действительно, многие из присутствующих женщин при этих словах усмехнулись. Роуз отошла от Хью и спустилась с небольшого возвышения. «Именно так ведут себя опытные телеведущие, когда хотят очаровать толпу», — подумала Тара.
— В те дни, — продолжила Роуз, — брак был альфа и омега всех женщин даже если говорить о студентке, которая учится в университете. После замужества напряженная учеба сменялась семейными заботами. Такова была женская доля. И Бог благоволил женщинам! — со смехом закончила она мысль.
Алистэр, да и многие другие, кто близко знал Роуз, чувствовали в этой свободной речи скрытое беспокойство. Наверное, его чувствовал и Хью.
— Когда я выходила замуж за Хью, то совсем не ожидала попасть в сказку. Сама я приехала из сельской глубинки, и наши планы простирались несколько дальше, чем просто выжить в этом сложном мире. Мы надеялись также воспитать и нескольких детей. — С этими словами Роуз развернулась и с любовью посмотрела на своих дочерей. — Мои дочери — вот моя настоящая любовь. Я горжусь тем, что они выросли, стали серьезными людьми и нашли собственный путь в жизни. Считаю, что в этом и состояло мое предназначение. Кстати, когда решался вопрос о рождении Холли, врачи мне прямо говорили: «Либо вы, либо ребенок». — Роуз посмотрела на Холли, ответное слово которой потонуло в шуме гостей. Меж тем Роуз продолжала: — Мои дочери — вот что такое для меня этот брак. Они стали моей жизнью. И жизнью Хью.
Друзья заулыбались, решив, что Роуз возвращается в своей речи к вопросам, которые им уже знакомы. Роуз сделала паузу, как-то холодно поглядывая в сторону мужа, который даже немного побледнел.
— Как уже говорила, я совершенно не ожидала попасть в сказку. Но я и не ожидала того подарка, который преподнес мне Хью.
Если бы в этот момент Роуз не стояла спиной к Хью, то увидела бы, что он побледнел еще больше.
— Именно поэтому я сейчас говорю вам о том, как это несправедливо — приглашать столько прекрасных людей, когда праздновать, по сути, и нечего.
Все застыли, затаив дыхание.
— Вам, конечно, интересно, почему я так говорю. Хью изменял мне со многими женщинами все сорок лет нашего брака. А я оставалась с ним из-за детей.
Роуз улыбнулась своим подругам по комитетской деятельности, сидевшим полевую руку.
— А что остается делать женщинам нашего поколения? Мы делаем вид, что ничего не видим, вяжем свитера, распределяем благотворительные средства среди очередных жертв голода и болезни. Чтобы сэкономить деньги, ищем на рынке дешевое мясо.
Стелла высвободила руку из руки Ника. Она не могла поверить в то, что это говорит мама. Тара смотрела на мать с открытым от удивления ртом.
На ресницах Холли заблестели слезы. Уже не таясь, она закурила и взяла пустой стакан, чтобы использовать как пепельницу.
В шатре повисла гробовая тишина.
— Роуз, — проговорил Хью, — остановись, пожалуйста.
— Зачем? — спросила она ясным, усиленным микрофоном голосом. — Ты так хотел устроить это торжество, хотя я неоднократно говорила, что не стоит, что это будет неправильно. Я чувствовала это. Ты же хотел выставить напоказ наш брак, хотя мы оба знали, что это сплошное лицемерие. Ты даже не отрицал этого перед своими и нашими общими друзьями.
Алистэр вскочил было со стула, но Роуз посмотрела на него, и он сел на место.
— Я ухожу от тебя, Хью, — сказана она.
— О Боже! — прошептала Стелла, прижимаясь к Нику.
— Мы должны что-то сделать, — сказала Тара, которая сама не могла еще прийти в себя от услышанного.
Роуз ободряюще махнула рукой ошеломленным гостям, среди которых была и не замеченная ею Минни Уилсон.
— Торжество продолжается, — сказала Роуз. — Немного хорошей музыки будет нам только на пользу.
Прозвучало несколько робких возражений, но тут же вдруг все потонуло в красивой мелодии «Девушка с Ипанемы».
Передав микрофон Хью, Роуз направилась в сторону дома. Стелла и Тара бегом последовали за ней. Гул разговоров потихоньку начинал разбавлять звуки джаза. То с одного, то с другого конца раздавалось: «Не могу в это поверить!»
— Разве ты не пойдешь к маме? — спросил у Холли Финн.
Холли бросила на него косой взгляд.
— Через пару минут, — ответила она.
Прежний гнев, который Холли затаила на мать, словно бы испарился. Она чувствовала себя так, словно ее ударили кулаком в живот. «Как же неблагодарно было с моей стороны — злиться на маму», — думала Холли, понимая, что ее мать так же испытывала страдания, как и Холли несколько часов назад.
Финн махнул рукой одному из официантов, которые появились в шатре с бутылками вина. Они работали как ни в чем не бывало и явно не слышали речи Роуз.
Официант подошел и наполнил бокал Холли белым вином.
— Мне красного, — сказал совершенно счастливый Финн, пододвигая еще один стакан. — После того, что мы услышали, необходимо немного успокоиться.
— Мама, что случилось? — наперебой спрашивали Стелла и Тара у Роуз.
Однако Хью удалось опередить дочерей:
— Девочки, позвольте мне поговорить с мамой.
— Папа, — спросила Стелла со слезами на глазах, — что происходит?
— Я не знаю, — осторожно ответил отец. — Позвольте мне поговорить с ней.