Строго между нами
Шрифт:
— Но почему ты ничего не рассказала нам или маме?
В отличие от сестер она всегда обожала отца больше, чем мать. Много лет назад, когда Холли было только шестнадцать, она стала невольной свидетельницей телефонного разговора, в котором Хью признавался в любви другой женщине. Холли сразу поняла, что отец изменяет матери, но все равно продолжала искренне любить его.
— Как я могла рассказать вам? — вздохнула Холли. — Да вы бы просто не поверили мне. Ведь мама и папа были так счастливы вместе. А когда я повзрослела, то подумала, что вы и сами знали об этом, и побольше
— Но почему мама не сказала нам раньше? — недоуменно-печально спросила Тара. — Тогда бы мы могли поговорить с папой. Но мы ведь еще можем…
— Ах если бы отец оставил эти настроения и сам поехал к тете Фредди, чтобы помириться с мамой, — добавила с надеждой Стелла.
Не скрывая раздражения, Холли посмотрела на сестер.
— Мы ничего не сможем исправить, поскольку это не наша жизнь, — почти с отчаяньем сказала она.
— Да, ты права, — признала Тара.
Тара чувствовала огромную усталость еще и оттого, что разваливалась ее собственная жизнь. Финн ушел. Он так и не извинился за свои слова. Отношения между ними оставались такими же напряженными. Тара чувствовала, что все в жизни вдруг стало не так. Но она была достаточно взрослой женщиной и прекрасно осознавала, что просто обязана справиться с этим, поскольку во многих, слишком во многих, семьях происходят размолвки. Однако в родной семье все воспринималось во много раз острее.
Стелла думала над словами Холли и понимала, что ее сестра права. Отношения между родителями уже не спасти, как и дочь Ника, Дженна, не могла заставить своих родителей вновь полюбить друг друга. Сейчас Стелла больше понимала бессильную злость Дженны, чем когда-либо прежде. Теперь и она, как эта девочка, цеплялась за последнюю надежду, что еще можно что-то вернуть.
— Ну если мы решили, что восстановить отношения родителей у нас не получится, да и согласны с тем, что это не наше дело, давайте хотя бы по очереди будем посещать маму и папу, чтобы они знали, что мы их любим, — сказала Холли. — Заодно убедимся, что у папы все в порядке. Кто-то же должен научить его пользоваться стиральной машиной.
Тара и Стелла посмотрели на сестру. Сегодня она предстала перед ними в другом свете. Она впервые взяла инициативу в свои руки и при этом рассуждала очень здраво.
— В пятницу обязательно надо навестить папу, — заявила Холли.
— Хорошо, предположим, ты права, — вздохнула Стелла. — Но все, что мы можем делать сейчас, — это лишь помогать родителям и надеяться на то, что со временем все уладится.
Стелла и Тара ушли, но Холли не торопилась убирать чашки со стола. Она включила диск Эллы Фитцджеральд и легла на диван. Бархатный голос Эллы обладал удивительной способностью успокаивать нервы. Холли решила обстоятельно все обдумать — и неожиданное расставание родителей, и то, как на него отреагировали сестры. «Итак, Стелла и Тара хотят непременно что-то предпринять», — размышляла она. Самой Холли эта идея не нравилась. Она понимала, что помочь родителям будет непросто. Только время может все расставить по своим местам.
В дверях поя вилась довольная физиономия Джоан:
—
Холли улыбнулась, она была рада тому, что подруга отвлекла ее от тягостных раздумий.
— Заходи, — сказала она.
— О, булочки! — радостно проговорила Джоан и запустила руку в лежавший на журнальном столике пакет.
Последнее время Джоан много работала, она заканчивала шить коллекцию своей одежды — поглощала литрами кофе, килограммами ела высококалорийное печенье и ложилась за полночь спать. Следить за собой она совсем перестала: была бледна, волосы непричесаны.
— Фрукты будешь? — спросила Холли.
— Давай, — кивнула Джоан. — Все, что угодно, только бы не есть сладкое.
Нарезав дольками фрукты, Холли смешала их в блендере с небольшим количеством апельсинового сока. Джоан с закрытыми глазами откинулась на спинку дивана.
— Вот, держи, — сказала Холли, передавая Джоан высокий стакан.
Холли подумала, что неплохо было бы приготовить для Джоан, работавшей всю ночь, куриный суп. Тарелка горячего супа иной раз спасает жизнь.
— Как продвигается работа?
Джоан протерла глаза и отпила немного фруктового коктейля.
— Нормально, но работы еще на две недели, не считая недели подготовки к показу.
— Если тебе нужна помощь, скажи, — попросила Холли. — Ты же знаешь, я не откажу. Правда, у меня не получится так хорошо сшить, как…
— Да у тебя получится даже лучше, чем у меня, — прервала ее Джоан. — Если бы я умела так шить, моя работа шла бы намного быстрее. Сейчас у меня недоделанная жилетка, которую надо украсить бисером. Было бы здорово, если бы ты ее доделала. Я все уже разметила мелом. Когда вещь будет закончена, на ней будет красоваться подсолнух из бисера.
— Нет проблем, — улыбнулась Холли. Она действительно была рада помочь подруге. — По вторникам вечером все равно нет ничего интересного. Я хоть чем-нибудь займусь.
— Сегодня вечером тебе не придется искать чем заняться, — загадочно произнесла Джоан, допивая коктейль. — У нас выход в город. — Помолчав, она добавила: — В клубе «Олимпия» вечер. Ты знаешь Фиону? Так вот, ее брат играет на гитаре в одной музыкальной группе, которая все больше выступает на разогреве. Нас пригласили на выступление этой группы. Ты ведь не откажешься?
Вообще Холли предпочла бы провести тихий вечер за шитьем, а не в клубе, но не могла отказать Джоан.
— Я сказала, что ты пойдешь, — пояснила подруга. — Там будут все мои знакомые из колледжа, а также Кенни и Том.
— Хорошо, я согласна, — быстро ответила Холли.
Вскоре они поймали такси, и вся четверка устроилась в тесном салоне. Кенни немало повеселил всех, рассказывая о необычайно долгой фотосессии. Почти три часа фотограф выставлял свет и прочее, а когда приступил собственно к съемкам, отключили электричество. Самое обидное во всем этом было другое. Первые же снимки оказались настолько удачными, что оба фотографа отметили работу Кенни, и, разумеется, об этом узнали редакторы отдела моды. Два раза в неделю Кенни, как стилист, консультировал выступавших на подиуме моделей.