Строптивая невеста
Шрифт:
Примерно на половине дороги к лестнице они столкнулись с первой партией счастливых первокурсников, размахивающих своими документами на заселение. Студенты смеялись, знакомились, ругались – гам стоял такой, что уши закладывало. Морису пришлось прокладывать путь через эту толпу, работая локтями и грозя проклясть неповоротливых идиотов ко всем демонам Бездны. Что, по скромному мнению Ольги, не способствовало будущей дружбе. Но это уже не ее проблемы, не так ли?
По счастью, в холле перед лестницей толпы еще не было. Они оказались самыми первыми. И, не задерживаясь, стали подниматься на свой этаж.
А вот для Фифы и ее чемоданищ все вышло не так просто. Или у кузенов оказалось недостаточно магии, чтобы поднять ее багаж, или слишком много вредности, чтобы сделать это без слезных просьб. Ольга склонялась ко второму варианту. Фифа же где-то позади и внизу упрашивала хоть тролля нанять, только чтобы ее драгоценный гардероб не пострадал.
– Не представляю, что Фифа набрала, – удивилась Элиза. – Кроме мантии нужна спортивная форма, форма для занятий на полигоне, ну и парочка нарядов для выхода в город. Зачем тащить гардероб, когда можно все купить на месте? Не понимаю.
– Фифа прибыла сюда не учиться, а заводить связи, – напомнила Ольга, у которой даже спортивной формы еще не было, зато свой саквояж она несла наверх без малейших проблем. – Какая у нас комната?
– Пять-а-тринадцать, – улыбнулась Элиза заглянув на выбитую на брелоке цифру.
– У нас пять-б-двадцать два, – спокойный голос Рене раздался за их спинами.
Ольга от неожиданности вздрогнула. Оглянулась. Они с Элизой шли по лестнице довольно быстро, как калека смог не отстать и даже не запыхаться? В самом ли деле он – калека, ведь он как-то сумел вытолкнуть ее из-под мобиля и поймать, чтобы она не упала и не расшиблась. Или ее безумная выдумка о крыльях химеры оказалась правдой? Что на самом деле скрывает его горб? А зачем ему маска? И почему фрау Курт ненавидит обоих кузенов? Ох, сколько вопросов, и с каждым шевалье выглядят все подозрительней.
К тому же, привыкнув к чарующему голосу Ренара, Ольга стала замечать и кое-что еще. А именно – неоднозначные взгляды. На нее. Не прямые, а пару раз пойманные в случайных отражающих поверхностях. Слишком холодные и оценивающие взгляды, совершенно не соответствующие мягкому тону, галантности и… и тому, что он ее спас от верной смерти под колесами.
Надо будет во всем этом разобраться. Чем скорее, тем лучше. А пока – не доверять никому. Даже Элизе.
На пятом этаже лестница расходилась в разные стороны и еще через один пролет выходила в коридоры, отделенные от лестницы крепкими обитыми железом дверями. Рене, махнув на прощание рукой, скрылся за темно-синей дверью с литерой «Б», а девочки направились к небесно-голубой.
– Ой!
На предпоследней ступени надежный, новый саквояж вдруг выскользнул у Ольги из рук, оставив в ладони кожаную ручку. Вещи рассыпались по лестнице, вниз покатились склянки с зельями и косметикой. Хорошо, что зачарованные! Ольга бросилась за ними, успев крикнуть Элизе:
– Иди, я догоню!
– Помощь нужна?
– Нет, я справлюсь!
Она сбежала на пролет вниз за последним пузатым флаконом духов и уже повернула назад, когда ощутила тревожную вибрацию заколки-артефакта. На лестнице резко потемнело, а ступени позади и впереди начали исчезать, таять, открывая бездонную пропасть с клубящейся багряной тьмой где-то очень далеко внизу.
– Этого не может быть! – шепотом попыталась она успокоить себя. – Это же иллюзия? Что-то типа испытания для первокурсников? Посвящение в студенты?
Она попробовала наколдовать отмену иллюзий, но ничего не вышло. Ступени таяли, таяли… камень под ее ногами стал прозрачным и исчез.
Ольга взвизгнула и ухватилась за перила, чтобы не упасть в бездну вслед за собственным саквояжем. Грустный звон разбившихся флаконов вывел ее из наваждения. Багровая бездна стала всего лишь предыдущим пролетом лестницы, где-то в четырех метрах внизу. Упасть туда – значило наверняка переломать ноги, а то и шею!
Она от страха забыла о запрете на колдовство и попробовала отлевитировать себя в безопасное место или хотя бы плавно спуститься вниз. Не вышло. Это заклинание ей и на уроках-то давалось с трудом и не всегда, а сейчас – не получилось даже облегчить собственный вес.
Вися на перилах, Ольга с ужасом смотрела, как с треском и шипением исчезает пол. Растворяется. Вот уже растворяется и основание перил, ее последней опоры…
Надо прыгать. Еще немного, и страшное заклинание доберется до ее рук… ох, нет! Ей совсем не хотелось проверять, не перекинется ли оно на живую плоть!
Зажмурившись и пискнув «помоги мне, Сестра!», она разжала руки и упала…
Вместо твердого камня ее подхватили чьи-то сильные руки. Кто-то выругался по-франкски прямо над ухом. А кто-то поблизости завизжал, словно его (ее) резали без наркоза.
– Ой, – сказала Ольга, открывая глаза и обнаруживая себя на руках у Мориса.
– Да уж, веселье хоть куда, дорогуша, – ухмыльнулся тот, склоняясь к ней, и… поцеловал.
Ольга задохнулась и замерла. Всего на миг. От неожиданности, только от нее! А вовсе не потому, что это было приятно. Нет и еще раз нет! Просто он…
– Нахал! Отпусти сейчас же! – потребовала она, вырываясь.
– Ну, слава Единому, жива и здорова, – еще более довольно ухмыльнулся Морис, опуская ее на пол.
Правда, как-то странно опуская – так, что она проехалась по нему всем телом. Ужасно неприлично! И стояла тоже неприлично, все еще касаясь мужского тела, ощущая его тепло, к которому отчаянно хотелось прислониться – и чтобы сильные руки не отпускали ее, держали в безопасности. И плевать, что Фифа смотрит на нее так, словно убить хочет.
– Отпусти меня, – тихо, но твердо велела Ольга.
– Если обещаешь больше не падать никому на голову, дорогуша.
– Как будто это я затеяла! – возмутилась Ольга и задрала голову.
Наверху была дыра.
Вот так просто, дыра в каменных ступенях. Словно кислотой проеденная.
– Это ж сколько кислоты надо, – обхватив себя руками и пытаясь не дрожать, прошептала Ольга.
– На кислоту не похоже. Запаха нет, и не капает, – возразил Морис.
– Это магия, – встряла Фифа, ее голос подрагивал и срывался от страха. – А еще говорили, что в общежитии она не действует.