Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
За повесть не беспокойся, успеем хорошо. Конечно, лучше было бы, если бы ты набросал черновичок к моему приезду, но, зная твое отвращение к отдельному труду, я на это слабо рассчитываю. На днях перечитал начало — ничеГё, полагаю, краснеть не придется.
Вчера пошел к Ильину. Просидел как холуй в прихожей полтора часа — не удостоился. Всё заходили к нему чивилихины, рекемчуки и прочая аристократия, каким-то вдовам устраивали отдельные квартиры, до нас ли ему! Но нет худа без добра. Встретился с Севером[107], и мы отлично помирились. Тут же был Дмитревский, нес высокопарную чушь. Свысока говорил с Севером, выразил сожаление, что не может его у себя печатать, поскольку
И представляешь, Дмитревский пришел в восторг! Тут же стал расписывать, как он обо всем этом распишет в предисловии.
Теперь о новостях.
приятель. — БНС.
1. Со слов Севки и Димы[108] Бела и Жемайтис совершенно уверены, что наш сборник в 75-м году таки пойдет. У меня с тех же слов этой уверенности нет.
2. Главу из ГО Дмитревскому дать можно, только вряд ли он ее возьмет. Судя по его словам, он представляет нечто вроде штурма Зимнего дворца. Знамена, лозунги и проч. Ну что ж, попытка — не пытка. Попробуем двинуть.
3. Шведы обычным порядком через Межкнигу заключают с нами договор на УнС. Самое любопытное тут — что экземпляра для перевода не просят. Этот пункт тщательно вычеркнут из официального послания Межкниги.
4. Сегодня Эстония прислала просьбу на разрешение перевода «Отеля». Разрешение высылаю.
5. На все гонорары вводится новый налог — на содержание комитета по женевской конвенции. Изрядный налог, хотя конкретно еще ничего не известно.
6. Насчет МиП(с). Звонил Шлепянову. Он еще не читал. И никто еще, насколько он знает, не читал. Обещал оттягивать худсовет до моего возвращения из Душанбе.
Вот примерно все новости. Да, Севка сказал, что насчет марок он персонально с тобой состоит в переписке. Когда мы назначали встречу, я попросил его привезти марки, но тут пришла телеграмма из Душанбе, так что это дело сорвалось.
Обнимаю, целую, твой Арк.
Привет Адке и сыну.
108 Биленкин Дмитрий Александрович, писатель, критик, журналист.
В этом году авторские книги АБС опять не выходили. Были лишь публикации в сборниках («Малыш» в ленинградском «Талисмане», отрывок из ПНО в 25-м томе БСФ, рассказы в «Фантастике и приключениях»).
Из переводов были опубликованы: с японского — Миёси Т. Девушка для танцев (Азия и Африка сегодня. — 1973. — № 11), с английского — Джекобс У Старые капитаны: Новеллы (Мир приключений: Сб. 1).
В «Литературном обозрении» вышла рецензия АНа на книгу То Хоая (АНС. Перемены в стране Тэй-Бак // Лит. обозрение (М.). — 1973. — № 11), с его же анонимным предисловием были напечатаны вышеупомянутые «Старые капитаны».
В Петрозаводске Евгений Неёлов защитил диссертацию «Современная литературная сказка и научная фантастика», в которой приводились интересные параллели к ПНВС — с одной стороны, повесть сравнивалась с «Месс-Менд» М. Шагинян, с другой — со сказочным циклом В. Каверина, «Волшебной галошей» М. Сергеева, «Капитаном Крокусом» Ф. Кнорре.
В общем, можно было бы назвать прошедший год спокойным годом — со скрипом, но все же движутся в издательствах рукописи; не всегда, но все же удается совместно поработать; даже пресса стала относиться к АБС спокойнее — без особого восторга, но и без сверхнеприятия. Все бы ничего, если бы это время не являлось началом долгого застоя в стране.
1974
Конец прошлого и начало этого года АН проводит в Душанбе. Он работает над сценарием фильма «Семейные дела Гаюровых». Новые знакомства, новые идеи — это нужно было АНу: немного отвлечься от суетной московской жизни, такой привычной и такой уже надоевшей.
Материалов, посвященных пребыванию АНа в Душанбе, немало. Приведем некоторые из них.
Из: Зуев В. Интервью из 1974 года
Это интервью я делал для журнала «Памир», где тогда работал — в начале 1974 года. В то время Аркадий Стругацкий заканчивал очередной киносценарий, на сей раз для студии «Таджикфильм» (в соавторстве с таджикским писателем Фатехом Ниязи)[109]. Первые несколько лет после события, — уже уехав из Душанбе, — я интересовался судьбой материала и, неизменно получая соответствующие уверения, честно не делая попыток опубликовать его в ином издании. Однако по причинам, оставшимся мне неизвестным, в «Памире» эта беседа так и не увидела, как говорится, свет. Хорошо хоть, что редакции, воспользовавшейся доступностью (в буквальном смысле слова: в конце 1973 и первой половине 1974 А. Н. Стругацкий подолгу живал в Душанбе и частенько баловал своим вниманием маленький, но дружный коллектив «Памира») любимого писателя, удалось заполучить за109 Литературный вариант под названием «Семейные дела Гаюровых» опубликован в 5 и 6 номерах «Памира» в том же году. — В. Зуев.
бавную повесть, имевшую отношение скорее к жанру «фэнтези», нежели к жанру «сайенс фикшн», созданную, видимо, братьями Стругацкими на заре их литературного творчества[110].
<…>
АНС. Интервью 1974 года
В. ЗУЕВ. Как известно, все Ваши произведения написаны в соавторстве с Борисом Стругацким. Чтобы не задавать ставший банальным вопрос, с которым обращаются ко всем писателям, работающим вдвоем, разрешите сформулировать так: почему Вы пишете вместе, если хорошо получается и по отдельности?
A. СТРУГАЦКИЙ. Наверное, потому, что нам нравится работать вдвоем. По-видимому, мы одинаково понимаем литературу, у нас один литературный вкус. Можно было поставить вопрос иначе: что нам дает совместное творчество? Очень большое различие наших характеров, темпераментов позволяет нам критически относиться к себе, не оставляет возможности для компромиссов, усиливает самоконтроль. Немаловажно и то, что, как люди, не лишенные чувства юмора, мы во время работы посмеиваемся друг над другом. Все это развивает очень важное качество человека, вдвойне важное в творчестве — самокритичность.
B. ЗУЕВ. Однажды Вы, Аркадий Натанович, рассказывали, как была написана повесть «Извне», одна из самих ранних книг: по возвращению из Пенджикента Борис Натанович таинственно сообщил, что есть какая-то идея, 110 Ярославцев С. ЭВП. — Памир, 1974. № 7–12. — В. Зуев.
а через месяц прислал черновик рукописи. Вы по-прежнему работаете таким же образом?
А. СТРУГАЦКИЙ. Теперь мы не прибегаем к таким стимуляторам, как личные впечатления. Они служат лишь орнаментом, канвой повествования. Свои первые вещи мы не считаем удачными и охотно подписали бы псевдонимом. Настоящая работа началась где-то с 60-го года. Поскольку Борис живет в Ленинграде, а я в Москве, мы съезжаемся вместе, намечаем тему, разрабатываем сюжет, главный мотив произведения. Хотя мы не видим возможности работать без плана, мы никогда не придерживаемся его буквы. План служит упорядочивающим началом, первым приближением. Поведение нашего героя только задано, в лучших вещах герои действуют вообще независимо от главного мотива и, даже если хотите, независимо от нас. Мы отлично осознаем, что начиная с первой трети план рушится, но он служит тем первым камнем, с которого начинают закладку фундамента.