Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
— Береги себя! — крикнул ему вслед Корней, но того уже не было. Тогда Корней повернулся и пошел к дому. На крыльце он постоял некоторое время, словно собирался с силами и с мыслями, потом расправил плечи и только тогда шагнул через порог.
Сделали 9 стр. (71) 79
Вечером сделали 6 стр. (77) 85
28.02.1974
И вот в тот же вечер, я уже спать нацеливался, вдруг открывается дверь и стоит у меня на пороге эта женщина. Слава богу, я еще не разделся — сидел на койке в форме и снимал сапоги. Правый снял, и только это за левый взялся, смотрю — она. Я ничего даже подумать не успел, только взглянул и, как был в одном сапоге, вскочил и вытянулся. Красивая она была, ребята, аж страшно — никогда я у нас таких не видел, да и не увижу, наверное.
— Простите, — говорит она, улыбаясь. — Я не знала, что здесь вы… Я ищу Корнея.
А
Долго я стоял вот так — в одном сапоге, все мысли у меня спутались, ничегошеньки я не соображал. Не знаю уж, в чем тут дело: то ли освещение какое-то особенное было у меня в ту минуту, а может быть сама эта минута была для меня особенной, но я потом полночи все крутился и не мог в себя прийти. Вспоминал, как она стояла, как глядела, что говорила. Сообразил, конечно, что она неправду сказала, что вовсе она не Корнея искала (нашла где искать), а зашла ко мне специально, на меня посмотреть. Ну это ладно. Другая мысль меня в тоску смертную вогнала: понял я, что довелось мне увидеть в эту минуту частичку настоящего большого мира этих людей. Корней ведь меня в этот мир не пустил и правильно, наверное, сделал. Я бы в этом мире руки на себя наложил, потому что это невозможно: видеть такое ежеминутно и знать, что никогда ты таким как они не будешь и никогда у тебя такого как у них не будет, а ты среди них, как сказано в Священной книге, есть и до конца дней своих останешься «безобразен, мерзок и затхл»… В общем, плохо я спал в эту ночь, ребята, можно сказать, что и вовсе не спал, а едва рассвело, я выбрался в сад и залег в кустах на обычном своем наблюдательном пункте. Захотелось мне увидеть ее еще раз, разобраться, понять, чем же она меня вчера так ударила. Ведь видел же я ее и раньше, из этих самых кустов и видел…
И вот когда они шли по дорожке к нуль-кабине, рядом, но не касаясь друг друга, я смотрел на нее и чуть не плакал. Ничего опять я в ней не видел. Ну, красивая женщина, ничего не скажешь — и все. Вся она словно погасла. Словно из нее душу живую вынули. В синих глазах у нее была пустота, и около рта появились морщинки.
Они прошли мимо меня молча и только у самой нуль-кабины она остановившись проговорила:
— Ты знаешь, у него глаза убийцы.
— Он и есть убийца, — тихо ответил Корней. — Профессионал.
— Бедный ты мой, — сказала она и погладила его ладонью по щеке. — Если бы я могла с тобой остаться… но я не могу. Мне здесь тошно.
Я не стал дальше слушать. Ведь это они про меня говорили. Прокрался я к себе в комнату, посмотрел в зеркало. Глаза как глаза. Не знаю, чего ей надо. А Корней правильно сказал: профессионал. Тут стесняться нечего. Чему меня научили, то я и умею. И я всю эту историю от себя отмел. У вас свое, у меня свое. Мое дело сейчас ждать и дождаться.
Сделали 12 стр. (87) 97
Вечером сделали 5 стр. (91) 102
1.03.1974
Сделали 5 стр.
И ЗАКОНЧИЛИ НА 107 СТРАНИЦЕ
2.03.1974
Б. уезжает.
По-прежнему читатели присылают любимым авторам письма. Бывали среди них и такие:
Из архива. Письмо БНу от Ахмедвалеева
Уважаемый Борис Натанович!
Мы с товарищем в порядке дискуссии написали рецензии, в которых по-разному оцениваются два ваших последних произведения — «Малыш» и «Пикник на обочине». Мы послали их в журнал «Вопросы литературы», откуда получили ответ, что рецензии будут включены в подборку материалов, если возникнет специальный разговор о научно-фантастической литературе. Поскольку трудно сказать, когда такой разговор возникнет, да и рассчитывать в таком случае на публикацию рецензий в полном объеме трудно, можно было бы предложить их в другую редакцию. Но мы решили этого не делать, а послать их непосредственно Вам. Возможно, Вы согласитесь нам ответить и, если есть принципиальные ошибки в трактовке ваших книг, указать на них. Для нас главное не в том, чтобы опубликовать эти рецензии, а в том, чтобы выяснить, кто из нас правильнее осмыслил ваши повести. Ни я, ни мой оппонент не будем на Вас в обиде, если даже из Вашего ответа выяснится, что обе рецензии наивны и поверхностны.
С уважением
Ахмедвалеев Борис Михайлович
Из
Придется начать с декларации: я люблю писателей Стругацких. Наверное, для каждого любителя существует свой «фантаст № 1». Для меня это — не Лем, не Шекли, не Брэдбери даже (хотя он, возможно, самый талантливый из современных фантастов), а именно А. и Б. Стругацкие.
В своих лучших работах, начиная от «Попытки к бегству», эти авторы всегда говорили о самых крупных, самых важных проблемах сегодняшнего мира. На мой взгляд, самая сильная сторона таланта братьев Стругацких в том, что они умеют взять сегодня существующую в эмбриональном виде научную проблему или общественную тенденцию и на ее основе построить предельно достоверную, конкретную модель общества. Мир Стругацких всегда живет по существующим, познанным уже законам. Поэтому в возможность его существования веришь. А незаурядная литературная одаренность писателей помогает им создать сюжетные ситуации, типичные именно для этого мира, придумать детали быта в созданном ими мире совершенно неповторимые и в то же время обязательно ему присущие. «Возвращение» — одна из самых убедительных, по-моему, утопий в литературе последних лет, несмотря на большое количество спорных моментов. То же можно сказать и о «Стажерах».
Но вот в последнее время, на мой взгляд, в творчестве интереснейших писателей появились признаки творческого кризиса. Вышла повесть «Малыш». Здесь писатели подчеркнуто отказались от самого сильного своего качества, словно задавшись целью показать, что могут мастерить и традиционную фантастику.
На далекой планете группа исследователей сталкивается с земным ребенком, которого спасла от гибели и воспитала негуманоидная цивилизация. Малыш оказывается в силу случая идеальным посредником для контакта: биологически он землянин, по воспитанию — «чужой». Но цивилизация, выпестовавшая Малыша, «замкнулась», отказалась от всяческих контактов. (Внимание: очень интересная сама по себе мысль! Какие причины могут заставить целую цивилизацию «уйти в себя»? Здесь сама просится «модель общества», какие глубоко и убедительно умеют создавать Стругацкие. Но… эта проблема лишь называется.) Магистральная линия сюжета идет в другом направлении. В расчете на контакт земляне приучают Малыша к человеческому общению, «будят» в нем Человека. Затем выясняется, что при навязывании контакта «чужие» или замкнутся, а это грозит жизни посредника, или же из гуманных соображений вынуждены будут «впустить» нежелательных собеседников. Ясно, что из насильственного контакта, основанного на моральном шантаже, ничего хорошего не получится. И земляне оставляют Малыша в покое.
В этой повести кое-кто увидел глубокую нравственную проблему: интересы общества или человек. Но в конкретных сюжетных обстоятельствах повести эта мысль, если даже Стругацкие и имели ее в виду, без очень значительных потерь не может быть выражена. По сюжету «жертва Малышом» все равно бессмысленна. Афоризм «Никто не глух так, как тот, кто не желает слышать» верен и для «беседы» между цивилизациями. А пойти на бесцельный риск жизнью человека — аморально безусловно, но это уровень мышления, достойный лишь плаката «Дети, шалости и игры на дорогах — опасны!» Такие плакаты, безусловно, делают свое важное и нужное дело, если только их не возводить в ранг последних достижений философской мысли человечества.
Я верю в талант братьев Стругацких, потому обсуждать вопрос о том, что писатели не нашли для своих идей адекватной сюжетной ситуации, считаю излишним.
И вот последняя на сегодняшний день опубликованная повесть А. и Б. Стругацких — «Пикник на обочине». Когда я читал ее, мне казалось, что наконец-то появилось достойное продолжение «Хищных вещей века» и «Трудно быть богом». Опять найдена ситуация, дающая незаурядные возможности для художественного исследования современного земного общества. На Земле в разных местах остаются следы пребывания «чужих». О них никто ничего не знает. Известно лишь, что человека в этих местах подстерегают сотни смертельных опасностей.
Созданы международные комиссии по изучению «Зон», как их называют. Доступ к ним запрещен законом. И всё же появляется новая профессия — «сталкер», то есть человек, который ворует из Зоны разные «штучки» и продает. Дело в том, что кое-что из непонятных предметов «чужаков» может быть утилитаризовано. Например, черные палочки, которые размножаются и являются практически вечными источниками энергии. Правда, чем они могут обернуться для людей в любой момент, какой угрозой — этого никто не знает.