Структура
Шрифт:
– Все, все, пожалуйста, не надо, я все понял...
Инвалид некоторое время с сомнением смотрел на него, но потом все же повернул регулятор, но не до конца, а почти... Так, чтобы едва уловимое нытье в суставах осталось.
– Я расскажу, все расскажу, только выключите совсем!
– Ну, хорошо, - палач отключил боль.
– Итак, мы слушаем. С самого начала.
Дзинтарс говорил долго, не меньше часа. Врачи ушли, остались лишь эти двое, внимательно слушающие его исповедь и изредка задавая уточняющие вопросы. Когда он стал рассказывать про девятое мая, господин в дорогом костюме вдруг встал со своего кресла и вернулся на место спустя минуту, с бокалом, на дне которого плескалась янтарная жидкость. И тут вдруг Рейнис вспомнил, где он видел этого человека. Это он, он стрелял в него тогда, возле памятника!
– Что замолчали, господин Дзинтарс?
– Поинтересовался палач-инвалид.
– Он меня узнал, - по-русски ответил второй, внимательно глядя в глаза Рейнису. Потом спросил по-латышски, - Сколько ваших мы тогда убили?
– Троих, - хрипло ответил Рейнис.
– И еще четверых ранили...
– Дальше!
– Приказал инвалид и Дзинтарс продолжил. Он подробно рассказал все про комитет, про наблюдение за "Структурой", про связь и порядок передачи приказов. Потом замолчал и с тревогой посмотрел на своих мучителей.
– Это все, я больше ничего не знаю...
Господа с сомнением переглянулись. Потом тот, который сидел в инвалидной коляске многозначительно покрутил в руках пульт с регулятором.
– Поверьте, я правда больше ничего не знаю...
– Поверим... Пока, - кивнул инвалид.
– Слушай внимательно и запоминай. Мы тебя сейчас отпустим. И ты поедешь по своим делам. Учти, что мы постоянно следим за тобой, твоими же собственными глазами и ушами. Кроме того, в твое ухо встроен небольшой микрофон, передающий сигнал тебе прямо в слуховой нерв. Это значит, что иногда мы будем передавать указания. Тебе все понятно?
– Да, да!
– Рейнис закивал. Его отпустят! Это самое главное, а дальше уж он выкрутится.
– Еще два момента, - продолжил инвалид.
– Этот пульт, - он поднял регулятор и Рейнис вздрогнул, - действует на любом расстоянии. Если мы поймем, что ты нас обманываешь или пытаешься предать, боль будет включена...
– А второй момент?
– внутренне цепенея от ужаса, пробормотал Дзинтарс.
– А второй... Кроме регулятора боли, в твое тело встроена ампула с ядом. Яд... очень неприятный. Посмотри, как он работает, - инвалид придвинул ноутбук ближе, нашел какой-то файл и щелкнул мышкой. На экране появилось изображение человека, привязанного к койке, которому что-то вводят в вену.
– Это видео снято известной террористической организацией... Вот, началось, смотри внимательно!
Спустя несколько минут Рейнис закрыл глаза от ужаса.
– Уберите это, пожалуйста, - всхлипнул он.
– Я все понял! Я понял!
– Видео длинное, - удовлетворенно проговорил инвалид.
– Он так умирает почти шесть часов... Не надо больше ничего объяснять?
– Нет, не надо, пожалуйста, я все сделаю...
– Сделаешь, конечно, куда ты денешься, - мрачно проговорил второй, допивая янтарную жидкость.
– И от того, как ты это сделаешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.
Через полчаса Рейниса высадили из машины недалеко от его дома, в безлюдном портовом районе. Высокий и здоровый парень в разгрузке и с автоматом молча отдал ему ключи от джипа. После чего доставившая его машина исчезла, а Дзинтарс остался один на улице и тяжело вздохнул. Череда неприятностей закончилась. Теперь начались серьезные проблемы.
Глава тридцать девятая. Операция "Красное и черное".
Лика взбила подушку, привычно уложила ее в угол, оперлась на нее спиной и щелкнула зажигалкой. Желтоватый огонек отразился в капельках пота на ее коже. Затянувшись, девушка выпустила облако дыма и подсунула пальчики ног под мою ладонь. Я машинально погладил ее маленькие ступни, любуясь искорками, возникающими в ее глазах, когда свет от фар проезжающих машин падал на зеркало небольшого трюмо, стоящего рядом с нашей кроватью.
– Как невероятно мне повезло с тобой, - пробормотал я, продолжая разглядывать ее обнаженную фигурку.
– Расскажи, как?
– серьезно проговорила она, вновь затягиваясь вишневым дымом.
– Знаешь, я где-то читал, что брак только тогда остается с годами крепким, когда в партнере ничего не раздражает. И с годами даже самая маленькая раздражающая черта приводит к разрыву через сколько-то лет. Удивительно, но я не нахожу в тебе ни единой такой черты...
– Да ладно, - улыбнулась она и продемонстрировала зажженную сигарету.
– Даже это?
– Угум, неверное, я извращенец. Но мне нравится!
– И то, что я необразованная малолетка?
– От этого вообще в восторге, - усмехнулся я.
– И то, что я, до сих пор иногда кричу ночами от страха?
– Только хочется обнять тебя посильнее...
– Ты точно извращенец!
– Усмехнулась она. Потом вдруг погрустнела, я это сразу почувствовал.
– Тебе пора?
Я только кивнул, не двигаясь с места. Как знать, чем закончится наша маленькая война? Я не хотел терять ни мгновения, наслаждаясь этим чудом.
– Все будет хорошо, Тюша!
– Вдруг сказала она, прочитав мои мысли.
– Ты победишь. И я буду рядом.
– Ты все помнишь?
– Не мог не спросить я.
– Да, - она кивнула, туша сигарету в пепельнице.
– Если база получает "красный сигнал", я с Викой, Леной и Таней, а также с Сергеем ухожу через ход. Мы садимся в машину и едем к литовской границе. Переходим через окно. И там я жду твоего звонка на литовский номер.
– Умница, - вздохнул я, потом привстал и коснулся губами ее коленки.
– Я в душ.
– Все будет хорошо, - снова повторила она, а я почувствовал, как ей страшно. И как она крепится...